— А он вас не помнит, — забавлялась старуха. — Людвиг — славный садовник, если б на его грядку залетела саранча или, скажем, нетопырь, он бы наверняка мне сообщил.
Роберт поскреб бороду:
— Кхм, значит, я перепутал. Прощения прошу, я человек военный, неоднократно бит по шлему…
Вовсе не спутал! — чуть не вскрикнула Иона. Я помню имя брата Людвига — о нем Джоакин говорил! Все верно, этот подлец служит ордену. Он подделывал Светлую Сферу, он же подзуживал крестьян против императрицы!
Роберт мельком глянул на нее, Иона резко кивнула: да, кузен, ты прав! Но он, кажется, не заметил.
В офицерском салоне горел камин, стояли столики с закусками и уютные глубокие кресла. Хайдер Лид рассаживал людей, строго соблюдая безопасность: северяне по одну сторону, чужаки по другую. Роберт подвел старуху к выделенному ей креслу, аккуратно усадил…
Раздался не то хруст, не то стук. Дверь распахнулась, часовой вошел с докладом:
— Ваша светлость…
Эрвин махнул ему: подойди ближе, скажи на ухо. Но Иона, уже знавшая, о чем речь, воскликнула быстро:
— Ни в коем случае! Запрещаю!
То была ошибка. Часовой решил, что может говорить громко:
— Миледи, он клянется, это вопрос жизни и смерти.
Адриан просиял:
— К нам пожаловал Натаниэль? Я бесконечно рад, просите его!
Часовой уже понял свою глупость и быстро отступал к двери, и Эрвин мотал головой: поди прочь, идиот. Но Адриан едва не смеялся:
— Славный визитер пришел помочь! Вот кто разрешит все наши споры! Зовите же его, мы требуем!
И Магда вскричала:
— Мы настаиваем.
И пророк:
— Господа, Натаниэль проделал такой путь, что мы не можем отказать его просьбе.
А Леди-во-Тьме молчала, странно свесив голову на грудь. Иона переместилась, помещая всех гостей в единый сектор обстрела.
Шут провозгласил:
— Вроде, все сошлись во мнении! Владыка за Натаниэля, пророк тоже за. Минерва с ним в ладах, я точно помню. А что болотница скажет? Эй, королева…
Он подскочил к ее креслу, заглянул в лицо. Озадаченно хмыкнул, притронулся — и старуха обмякла, а голова повисла под диким углом.
— Ой, она того… Шея сломана…
Все пришли в движение. Серебряный Лис выхватил шпагу и заголосил:
— Измена! Убийство! К оружию!
Кайры обнажили мечи, Мира спряталась за спину Джемиса и подняла Перчатку. В рукаве Адриана сверкнуло око самострела, перстень на другой руке издал щелчок. Магда сорвала с шеи брошь, Менсон выдрал из манжеты запонку… правда, вдох спустя швырнул ее на пол.
— Дрянь какая… Давайте не будем, а?!
Роберт вышел в середину и поднял раскрытые ладони:
— Позвольте пояснить. Я произвел не нападение, а законную казнь. Мы находимся на северной земле, и я, прямой вассал герцога, имею право казнить любого, кто посягнул на жизнь одного из лордов Ориджин.
Генерал принял стойку, нацелив шпагу Роберту в грудь.
— Она не покушалась ни на кого! Вы просто говорили!
— Это случилось не сегодня, — невозмутимо сказал Роберт. — Осенью шестьдесят пятого года мой лорд-отец Вальтер Ориджин пропал без вести во время кампании в Уиндли. Мы полагали, он погиб в бою и очутился в братской могиле. Но, как выяснилось, его похитили монахи, подчиненные королеве Дарквотера, и замучили в ходе пыток. Готов предъявить доказательства.
— Ложь и клевета!
Иона обвела генеральскую голову подсветкой. Затем перевела прицел на Адриана: очень тревожил ее этот перстень. Первая цель — Адриан, затем Магда с брошью, а уж потом генерал со своей шпажонкой. Три вдоха — три выстрела, и все окончится. Ни конкуренции за трон, ни жуткого Древа, ни угрозы над головой Натаниэля. Три вдоха — и все мои любимые будут счастливы.
— Вы нарушили слово! Нам гарантирована безопасность! — ревел Лис.
— Только Адриану и его людям, — возразил Роберт. — О болотной ведьме речь не шла.
— Бесчестные лжецы!
Иона усомнилась лишь на миг: как быть с пророком? Он не поднял никакого оружия. А Эрвин всегда любил Шиммери — не расстроится ли?..
Брат словно чувствовал ее мысли: возник рядом и осторожно обнял. Она обрадовалась — да, пусть держит меня в этот миг. Тихонько спросила:
— А Франциска?..
И Эрвин прошептал:
— Никого.
Она напряглась:
— Никого?!
Должно быть, Эрвин ошибся! Три вдоха — и все решено, мы в безопасности и счастливы. Разве это не стоит того? Ты же сам велел мне быть счастливой!
Он обнял ее крепче, прижимая к телу руку с Перстом:
— Сестра, пожалуйста. Ради нас.