Эрвин не удостоил его ответа. Отдал приказ кайру Обри:
— Найдите Шрама, велите его людям устроить засаду в деревне. Проследите за тем, чтобы Фитцджеральд сбежал вместе со своей ротой. Если он еще здесь — крепко пните под зад!
— Да, милорд.
Обри исчез, а Эрвин обернулся к окну. Лидские Волки покидали лагерь. Пешие воины спускались к реке, неся раненых. Конные ехали следом и прикрывали их щитами. На валу еще держались иксы Айсвинда. Враг осыпал их стрелами, поливал огнем Перста. Тут и там люди вспыхивали заживо, факелами рушились в реку. Комок сдавил горло Эрвина. Ничего нельзя сделать!
Рота Айсвинда выстояла до той минуты, когда раненые выбрались на берег.
— Мы в деревне! Отступайте, барон! — Во весь голос проорал Лид, и Айсвинд отдал приказ.
Вот только отступить уже было невозможно: его роту рассекли на куски, отрезали от спуска и добивали, как загнанных зверей.
— Прыгай!..
Иного выхода и не было. Выжившие иксы стали прыгать с вала в реку. Эрвин заскрипел зубами от боли. Там же всего ярд глубины! Люди бились об дно, ломали кости, калечили суставы. Липкая грязь хоть как-то смягчала удар, некоторым удавалось встать на ноги. Но на валу уже появлялись шаванские лучники. С веселыми оскалами на рожах они взводили тетивы и всаживали стрелы в спины бегущих. Последние иксы прыгали с валов. Кричали от боли, поднимались на ноги, ковыляли через реку. Шаваны смеялись и пускали в них стрелу за стрелой. Ройдана багровела от крови.
— Милорд?.. — спросил Джемис.
— Нет, — выдавил Эрвин, — не стрелять. Ждем Ондея.
— Я могу прикрыть наших.
Эрвин и сам думал только об этом. Хлестнуть плетью по валу — и шаваны спрячутся, как мыши. Люди Айсвинда перейдут реку. Но ганта Ондей увидит, где Орудие.
— Не сметь! Нельзя!
Скрипнула дверь, вошли Обри и Фитцджеральд.
— Почему вы здесь?! Должны были ускакать под моим флагом!
Фитцджеральд шмыгнул разбитым носом.
— Милорд, вымпельная рота скачет на восток. Но мое место — возле вас.
— Я дал ему… инструкцию, — сказал Обри. — Он не подчинился.
— Холодная тьма! Хотя бы Шрам исполнил приказ?
— Да, милорд, Шрам в засаде. Готов атаковать по…
Обри глянул в окно и осекся. На берег выползала горстка людей, истыканных стрелами, будто ежи. Все, что осталось от роты Айсвинда.
— Милорд, — процедил Обри, — сотрите в порошок этих мразей!
Эрвин стиснул зубы, чтобы не выкрикнуть: «Бей!» Первый отряд шаванов показался на спуске. Неторопливо, осторожно они съехали к реке. Держа наготове луки, присмотрелись к деревне. Проехали вдоль берега, добили искалеченных кайров, оставшихся в воде. Взяли под прицел деревенские избы.
— Рано, — выдавил Эрвин.
Новые шаваны показались на спуске. Один из них привстал в стременах, приложив руку ко лбу, поглядел вдаль над деревней, издал гортанный гневный крик. Он заметил герцогский вымпел над бегущею ротой Фитцджеральда.
— Ну же, давайте, погонитесь за мной…
Ответный крик донесся из-за вала. Шаваны разразились гиканьем и припустили вниз по спуску. Влетели в Ройдану, вспоров речную воду конскими грудями. С топотом выскочили на этот берег. Лидские Волки бежали на околицы деревни, пряча раненых от врагов. Шаваны изредка, мимоходом постреливали им в спины. Степняков уже не занимали раненые. Вдалеке маячил главный приз — герцогское знамя.
— Рано, — приговаривал Эрвин. — Нужен Ондей…
Целая сотня шаванов уже пересекла реку, вторая съезжала по спуску. Ройдана бурлила от людей и лошадей. Густая толпа, сплошные цели. Ударить бы по ним сейчас, на переправе! За вдох — дюжина трупов!
— Нужен Ондей… Ждем… Нужен… Тьма меня сожри!
Холодный пот прошиб Эрвина. А как узнать Ондея?! Он же не носит ни флага, ни вымпела! И не покажет Перст, пока мы не начнем стрелять. Как найти его?! Может, он был первым в колонне! Может, уже проехал село!..
Джемис наклонился к уху Орудия и шепнул:
— Если видишь ганту Ондея, убей его.
Орудие произвело выстрел. Тот всадник выезжал на берег в окружении других шаванов. Эрвин успел заметить, как он уродлив: кривая морда, щербатый оскал, желтые зубы… Голова разлетелась облаком крови и костей.
И Эрвин скомандовал — распрямляясь, разряжаясь, как взведенная тетива:
— Обри, сигнал к атаке! Бей их! Ради Агаты, бей всех подряд!
— Идем, любимый, — сказала альтесса.
— Идем, — согласился Эрвин.
Рука об руку они двинулись через поле боя.
Сразу же, у дверей избы, наткнулись на груду тел. Перед окном имелась такая же, и в огороде, и на улице. Перед окном — больше всего. Шаваны Ондея не разбежались после гибели ганты, Орудие не устрашило их. Они решили, что кто-то из ханида вир канна по доброй воле переметнулся к волкам. Полные ярости, кинулись в бой, чтобы покарать предателя. Обслуга Орудия и телохранители герцога, и даже сам Эрвин обнажили мечи и бились изо всех сил, прикрывая спину Джемиса. Помогла теснота избы: шаваны не могли ворваться всею массой. Узкая дверь, узкое окно. Враги невольно сгрудились в толпу… так и лежали теперь, изломанные плетью, изрубленные северными мечами. Герцог и альтесса поклонились им, выдержав минуту молчания. То были враги, однако храбрые воины.