Тем временем воины Флеминга вместе с Джоакином высадились в речном порту — и наткнулись на кайров Первой Зимы, вдвое превосходящих числом. Уничтожение флемингова батальона было подлинной целью всего сражения. Вызвав взмах Меча и отрезав замок от города, Десмонд взялся за предателей.
Бой в порту оказался самой яростной схваткой, какую видел в своей жизни Джоакин. Кайры Первой Зимы и кайры Беломорья рубились беспощадно, стремительно, люто. Враги не уступали друг другу в мастерстве, но численный перевес был на стороне Ориджина. Люди Флеминга гибли десятками, батальон сминался под напором врага. С первых минут два войска смешались меж собой, и Перст Вильгельма стал бесполезен: Джо не мог отличить своих кайров от чужих. Но он придумал, как спасти положение. Взяв у Флеминга дюжину бойцов для прикрытия, Джоакин отбежал к реке, по набережной и портовым улочкам обошел противника и ударил сзади. Выбор целей стал прост: видишь спину — значит, видишь врага! «Огонь, — приговаривал Джо, меча пламенные шары, — огонь, огонь!» Кайры Первой Зимы среагировали мгновенно. Два быстрых отряда ринулись в обход, чтобы клещами охватить перстоносца. Прошло несколько минут — и он очутился в окружении. Лишь мужество бойцов прикрытия спасло жизнь Джоакина. С трудом отбившись, он вынужден был отступить. Тем не менее, его атака принесла пользу: она ослабила фланг Ориджина, и Флеминг бросил туда главные силы. Кайры Беломорья пробили порядки противника. Но из-за больших потерь Флеминг не мог продолжать сражение. Использовав возможность, он вывел из боя остатки своего войска и рванулся к замку.
К твердыне Шейландов вела теперь лишь одна дорога — через Лысый холм. По ней пешим порядком спускался полк закатников, чтобы помочь Флемингу. На тот момент в замке еще не знали, что Десмонд сохранил свое войско. Думалось, что взмах Меча уничтожил большинство кайров Ориджина, а остатки обращены в бегство. Потому, наткнувшись на бегущих северян, закатники решили, что видят кайров Первой Зимы, — и атаковали их. Северяне, разгоряченные боем, ответили со всей яростью. Лишь спустя несколько минут Хаш Эйлиш с Мартином Шейландом разобрались в обстановке и убедили Флеминга прекратить бой. Десятки, если не сотни успели погибнуть. Что еще хуже, замешательство отняло время — и кайры Ориджина настигли батальон Беломорья. Снова закипела схватка, только на сей раз в крайне невыгодной позиции: закатники смешались с беломорцами, лишились командования и боевых порядков, да вдобавок были прижаты к холму. Нечего было надеяться на победу, оставалось только под прикрытием огня Перстов Вильгельма отойти на Лысый холм.
Единственное, чего не смог понять Джоакин: зачем Десмонд Ориджин отдал на убой свои корабли? Очевидно, тут агатовский лорд все-таки просчитался: не ожидал, что на стороне Флеминга окажется стрелок с Перстом. Но несмотря на эту ошибку, победа Ориджина вышла блестящей, а положение Шейланда — близко к катастрофе. Солдаты графа Виттора, генерала Хориса и графа Флеминга (общим числом около трех тысяч) оказались заперты на островке, состоящем из двух холмов — Замкового и Лысого. С трех сторон их окружила пропасть, оставшаяся после взмаха Меча. С четвертой, северной, сохранился спуск в направлении городских ворот. Узкий, крайне неудобный для атаки, зажатый между двумя пропастями. Прорваться с боем здесь невозможно, остается сидеть в замке и ждать подкреплений.
Граф Виттор взял под строгий контроль склады провианта, источники воды, лекарские снадобья. Всего оказалось пугающе мало. К гарнизону замка прибавилось больше двух тысяч лишних ртов, а пополнить припасы было невозможно. Стояла идова жара. Цистерны с дождевым стоком быстро пустели, колодцы ежедневно вычерпывались до дна. Войско страдало от жажды, смердело и вшивело. Человеку на день отпускалось две пинты воды — ни умыться, ни напиться толком, лишь промочить горло.
Нехватка снадобий сказывалась тем острее, что битва оставила сотни раненых. Они выли от боли и заживо сгнивали на жаре. Граф Флеминг избавил своих людей от мук: помолившись за их души, нанес удары милосердия. Но закатники хотели жить и умоляли о помощи, и мягкотелый Хорис каждый день просил у Виттора чего-нибудь: то воды для промывки ран, то вина, чтобы облегчить страдания. Генерал был сильнейшим союзником графа, Виттору приходилось удовлетворять прошения. Чертовы раненые получали поблажки в ущерб здоровым. Что самое обидное, некоторые потом все равно умирали, впустую потратив вино и воду.