Вот так ходишь по двору, думаешь всякое — и всего тебя корежит от несправедливости, от бессмертия зла, от агатовских тварей, которые вечно сверху. И ничего с этим поделать не можешь, покуда ты заперт в осаде! Вот что самое худшее. Хоть головой об стену бей.
С великим трудом Джоакин дождался вечерней молитвы. По праву лучшего воина поднялся на башню, постоял рядом с графом, поглазел с высоты на город. От сердца слегка отлегло: хотя бы в этом смысле мы взяли верх. Мы на горе, агатовцы внизу, и нипочем не сковырнут нас отсюда.
После молитвы он первым спустился с башни. Хаш Эйлиш уже ждала во дворе. Джо хотел пройти мимо, задрав подбородок, как вдруг выяснилось, что Эйлиш ждет вовсе не его.
— Мастер, — сказала закатница и поклонилась генералу Хорису.
Тот поцеловал ее в макушку
— О чем горюешь? Что на душе? Ну-ка, выкладывай.
Эйлиш не выглядела горестной, но охотно приникла к уху наставника и зашептала что-то. Выслушав, Хорис улыбнулся:
— Этого не бери в голову. У тебя телега стоит впереди лошади. Поставь наоборот.
Эйлиш на глазах расцвела:
— А ваша правда, мастер!
— Вот видишь.
Генерал пошел по своим делам, Эйлиш — по своим, а Джо остался стоять, как осел. Граф велел ему побеседовать с Хорисом, но мужское естество требовало догнать Эйлиш и выяснить, как она посмела ждать другого.
Он ринулся за нею:
— Постой, ты куда?!
— Сир Джоакин?.. Простите ради всех богов, не заметила.
— Все ты заметила! Куда идешь?
— Куда хочу. Идемте со мной, если тоже хотите.
— У меня дело есть.
— Так что же вы? Окончите дело, а тогда уж цепляйтесь к барышням.
— Это… дело-то связано с тобой. Я должен поговорить с генералом, обсудить кое-что…
— Как странно, что вы погнались за мной, а не за ним! В сумерках обознались?..
Он ощутил, что краснеет.
— Нет, ну… Я подумал, ты же к нему на ужин… И он как-то звал нас двоих…
Эйлиш расцвела на глазах:
— А, так вы решили почтить нас! Буду безмерно рада. Идемте же!
Первым делом зашли в свою комнатенку. Эйлиш переоделась и прихорошилась к ужину. Расчесывая длинные волосы, серьезно осведомилась, не хочет ли сир путевец овладеть ею сзади, пока она стоит у зеркала? У Джоакина зашевелилось между ног. Он грубо ответил:
— Мы, кажется, утром все обговорили. Хватит с меня!
Когда стемнело, они покинули замок. Лагерь полнился негромкой сумрачной жизнью. За шатрами шныряли тени, задние рыскали в поисках мышей и чужих сапог. Греи скрипуче точили клинки, кайры общались такими голосами, будто презирали всех вокруг. И несмотря на все, джоакиновы чресла продолжали гореть. Что-то такое исходило от Эйлиш — нечто вроде облака похоти… Дабы отвлечься, Джо стал мысленно повторять задание графа. Перестановка войск на холме — это раз. Поговорить о медведях — два. Найти и наказать трупоедов — три. То бишь, сначала допросить и выверить, вдруг все-таки ошибка. Как-то не верится, чтобы средь бела дня…
У генеральского шатра не было часовых — Хорис не боялся ни задних, ни кайров. Гостей встретил адъютант и проводил внутрь, за стол. Джо опасался увидеть целую толпу офицеров, но к счастью в шатре оказались только трое: генерал, Лахт Мис и слуга-денщик.
— Какая приятная встреча! — Хорис-деш подхватился навстречу вошедшим и обнял обоих.
— Я привела своего мужчину, — кокетливо сказала Эйлиш.
— Правильно сделала, умница! Я как раз отпустил офицеров, хотел тихого уютного ужина.
Джо ощутил себя так, будто попал на смотрины в дом будущей невесты.
— Грм… генерал, я имею к вам поручение от графа Виттора.
— О, конечно! Но оно же не помешает нам вместе перекусить, наслаждаясь шумом дождя?
— Эм… я не против. Только дождь откуда?
Хорис расплылся в улыбке:
— Начнется через часок, я ощущаю его запах.
— Через два, мастер, — поправила Эйлиш.
— Садитесь, дорогие мои!
Лучась радушием, генерал усадил гостей за стол и подмигнул денщику. Тот рассыпал по мискам гречневую кашу, сдобрил солью, добавил лакомство: кусочки масла. Джо чуть не захлебнулся слюной. Именно ради этой каши он и напросился в гости к генералу, а не подошел к нему в замковом дворе. Очень уж не хотелось жевать бобы, обоссанные кайром…