— Святая Ульяна, прими душу Корделии… — произнесла Минерва.
— Галлард Альмера в этот час стоял на стене. Пауль сказал ему, что не может убить священницу. Альмера тут же отлучил Корделию от церкви, тогда Пауль выстрелил.
— Какой жестокий фарс!.. Он не имеет права отлучать. Он сам отлучен решением собора!
Марк взял полено из поленницы, подбросил на ладони.
— Осторожней, сударь, — одернул его гвардеец.
— Да будет вам, это я так, для выразительности… — Брошенное Вороном полено издало глухой стук. — Старая добрая угроза действует лучше всяких там соборов. Галлард отлучил и умертвил Корделию на глазах у всех. Боюсь, кое-кто примет это за намек.
— Не понимаю…
— Ваше величество, в последнее время между ветвями Церкви идет своего рода соревнование: они пытаются решить, кто более свят. Праматеринская Церковь осудила Галларда и благословила войско Ориджина выпустить ему кишки. Герцог трижды побил приарха и загнал в осаду во Флиссе. Позиции Галларда сильно поколебались: какой он святой, если его рвут, как тряпку? Но затем приарх и Кукловод привели ряд своих теологических доводов. Пауль объявил себя чем-то вроде бога. Четверть Уэймара исчезла прямиком во тьму, герцог Эрвин удалился примерно в том же направлении, герцог Фарвей бежал, а мать Корделия убита. Да и отлучение от церкви у Галларда вышло более забористым: согласитесь, лучше отлучить Перстом Вильгельма, чем просто на словах.
Мира заметила в голосе Ворона нотки страха.
— Вы что, боитесь его?
— Не без этого, ваше величество. Здоровая опаска полезна, когда встречаешь льва… Но я веду речь о другом. Со смертью Корделии капитул матерей провалится в хаос. Ее святейшество Эллина считает жуков в своей голове, а остальные перегрызутся меж собой за место Корделии. Тем временем Церковь Праотцов сплотится под знаменами приарха и будет нести свое учение: пламенный меч, кара за грехи…
— Это чистая ересь, — отметила Мира. — В святом писании нет никаких наказаний! По крайней мере, при жизни. На Звезде души получат по заслугам, но в подлунном мире каждый живет, как хочет.
— Вы читали святое писание! — Усмехнулся Ворон. — Таких людей, как вы, — один на дюжину. Остальные верят проповеднику на слово. Когда он скажет: Пауль — святой карающий меч…
— Не может быть святого меча! Убийство — грех. «Не изменяй срок, отмеренный богами» — даже безграмотные знают эту заповедь!
Марк поднял палец:
— Вот именно — отмеренный богами. Если Пауль назовет себя богом, то сможет каждому отмерить срок. И линейка у него всегда под рукой… линейка Вильгельма, так сказать.
— Стойте, стойте… Вы всерьез верите, что он — бог? Пауль — убийца, насильник, грабитель! Это он-то бог?!
Ворон покачал головой и отвел глаза, избегая острого взгляда Минервы.
— Ваше величество, я бы не хотел давать оценки в таком деле. Даже сильные мира сего затрудняются с ответом, куда уж мне, сапожнику… Но я вот что предлагаю: у вас ведь тоже кое-какой бог имеется. Не ввести ли его в дело?
— Нави?.. — Мира поперхнулась. — Послать Нави воевать с Паулем?!
— Нет, нет, пощадите! Он грохнется с коня и свернет себе шею. Но он называет себя гостем из подземного царства и даже умеет говорить с Предметами. Ваше величество сделали очень умно, когда показали войску Перчатку Янмэй. Это укрепило дух столицы, поток беженцев уменьшился втрое. Но теперь Перчатки недостаточно: на стороне врага есть как бы бог. Так покажите людям, что и у нас один найдется!
Она нахмурилась, разглядывая собственные блестящие пальцы.
— Мне не нравится, сударь, как легкомысленно вы говорите о таких вещах. Священные Предметы и боги — не тема для шуток.
— Напротив, я предельно серьезен. Ситуация опасна до крайности, потому и нужно задействовать все средства. Галлард Альмера может победить без боя: просто объявит себя святым, а нас — еретиками. И наше войско сбежит, как уже сбежал Фарвей.
Мира взметнула металлическую руку:
— Я — императрица, со мною Перчатка Янмэй! А Галлард — еретик, разбитый в бою и отлученный от церкви.
Ворон невесело усмехнулся:
— Простите мне мужицкий говор, но его отлучалка теперь длиннее вашей. И у него есть живая икона: Гной-ганта. Вы должны обзавестись такою же!
Она поморщилась:
— Натаниэля никто не знает…
— Это и прекрасно! — Вскричал Ворон. — Когда вы скажете народу: «Нави — наш гость из мира богов», никто не ответит: «Вот и нет, это сын бочара с третьей улицы».