Обманутый граф жадно вылакал томатный сок и тут же попросил еще. Яга вылила ему остатки и принялась за шашлык, искоса поглядывая на графа.
Сказать, что томатный сок с перцем не усвоился в кишках упыря, значило не сказать ничего. Миледи давно не получала такого удовольствия. Первым делом Рокфор выбросился из окна, но высоты третьего этажа не хватило, чтобы нанести графу существенный урон. Тогда граф вскарабкался на конек крыши и бросился оттуда. Раздробив часть булыжной мостовой, он перешел на новый участок, но там оказалось питейное заведение. До полусмерти перепугав добропорядочных обывателей, он принялся биться о стены и в конце концов надоел не только Яге, но и горожанам. Осмелев, они взялись за оглобли и пошли охаживать графа по всем частям затвердевшего упыриного тела. Граф замер, словно под благодатным душем, твердя: – Так, братцы, так! И вот тут! И тут тоже…
Кто-то догадался, сбегал за осиновым колом, но зароговевшая от страданий кожа Рокфора была не пробиваема. Он только хихикал, как от щекотки, и глупо разевал пасть, уже в который раз ставшую беззубой. В конце концов Яга была вынуждена спуститься вниз и привести графа обратно. И как раз в тот момент, когда они вышли на балкон, чтобы полюбоваться засыпающим городом, далеко на горизонте Яга заметила темную тучу странной и пугающей конфигурации.
– Смотри-ка. – Она ткнула пальцем в направлении тучи. – Это что? Никак буря надвигается?
– Торнадо! – со знанием дела произнес граф. – Видишь, быстро летит. Сейчас как даст!
Странный вихрь с неописуемой скоростью мчался прямо на город. На мгновение Яге показалось, что она различает в пыльном столбе какие-то фигуры, но в этот момент торнадо ударил в городские ворота, и они брызнули мелкими щепками. Сметая все на своем пути, вихрь пронесся по опустевшим улицам, срывая ставни, вывески и двери; разметал рыночные палатки на городской площади и, оставив в стене мэрии огромную дыру, скрылся в направлении Парижа.
Яга долго смотрела вслед пролетевшему вихрю, затем потрогала шишку на голове и сказала, обращаясь к графу:
– Все. Хватит гулять. Надо срочно связаться с шефом. Наши враги на полпути к Парижу!
18.
Стены Парижа вырастали из колючей звездной тьмы и были сами частью этой тьмы, словно могучие титаны сошлись плечом к плечу и стали на страже ночного неба. В окошке сторожевой башни мерцал слабый огонек. Вся охрана собралась в караульном помещении. Играли в кости на копеечку, пили дешевое вино и вели неторопливые беседы «за жизнь». Беспокоиться было не о чем. Стены неприступны, могучие ворота заперты, а в подкопах расставлены хитроумные капканы.
Было уже за полночь, когда со стороны большой дороги послышался странный гул. Порыв ветра едва не загасил свечу, и начальник стражи, досадуя больше на проигрыш, нежели на непогоду, встал и захлопнул ставень. Поэтому он и не видел, как к воротам подлетел темный вихрь, обдал пылью сторожевую башню и распался, оставив вместо себя четырех всадников на бронированных рыцарских конях.
– Вот это была скачка! – сказал Попович, сплевывая на землю пыль. – Аж дух захватывало!
– Это когда через город проскакали? – уточнил Илья Муромец. – Ну, так и не мудрено! Ты ж головой ворота снес, от этого у кого хошь дух захватит!
Яромир спешился, подошел к воротам:
– Будем высаживать или как?
– Тебе, Яромирка, все бы чего-нибудь сломать или высадить! – прищурился Илья. – Что о нас франкмасонцы подумают? Это тебе не в Суждале воротины сворачивать, здесь культура.
– У нас тоже культура, только другая, – проворчал Добрыня. – Раз в лоб, и клади в фоб! У них тут тишь да гладь, а нас упыри заели!
– Да ладно, братцы. – Яромир притронулся к железной обшивке ворот. Под ней чувствовалось тихое деревянное тепло. – Не надо крушить, так и не будем. Можно с краю подломать.
– Братцы! – возмутился Попович. – Мы в чужой стране. Это столица! Вы понимаете, что будет, если мы ее разнесем? Нам не нужны дипломатические неприятности! Поэтому предлагаю вести себя тихо и дождаться утра. Уже недолго осталось.
– А если упыри?
– Нет здесь упырей! – разозлился Алеша. – Здесь страна культурная!
– Значит, говоришь, нет? А это кто? – Яромир ткнул рукой в сторону кургузой фигуры, которая топталась неподалеку, переминаясь с ноги на ногу. Даже в темноте существо выглядело дико и устрашающе.
– Эй! Ты кто такой, непричесанный? – окликнул его Илья. – Иди сюда, знакомиться будем!
– Для упыря толстоват, – прошептал Яромир. – Может, мертвяк?
– На может – плохая надежа, – проскрипело существо, с необыкновенным проворством подбираясь поближе.– А вы, значит, припозднимшись? Опоздамши и устамши?
– Ты кто, чувырло? – невежливо осведомился Яромир. – Сам-то что здесь делаешь?
– Воххр! – Существо оскалило в улыбке удивительно зубастую пасть. – Как мне сегодня везет! Целый день я ждал, голодный, несчастный, воххр! И такая удача! Тебя, толстяк, я засолю в бочке, – он ткнул пальцем в сторону Муромца. – Тебя, – он показал на Яромира, – съем сырьем. А остальных завялю. И не пытайтесь удрать, все равно догоню!
– Да мы и не пытаемся, – сказал Яромир. – А ты, значит, людоед? – он с интересом уставился на кургузое существо.
– Воххр! – сладко уркнуло чудовище. – Ты не ошибся. Я именуемый есть! – Он с гордостью выпятил грудь и снова показал полную пасть зубов. А почему вы не бежите, не теряете сознания? Ах да! Вы остолбенели от страха!
– Слушай, сынок! – Илья подошел к существу почти вплотную. – И как ты докатился до такой жизни? Это же разврат, извращение. Нехорошо! Ты, выходит, маньяк!
Людоеду, очевидно, в первый раз в жизни читали мораль. Он замер, уставившись на Илью горящими глазками.
– Да что с ним разговаривать! – вскипел Яромир. – А ну, пошел отсюда, нечисть поганая!
– Воххр! – воскликнул людоед. – Я понял. Вы иностранцы! Иначе вы были бы померши от страха. Ах, как давно я не емши иностранцев! Ах, как мне повезло!
– Ты уверен, что тебе повезло? – спросил Яромир, разминая пальцы.
– На все сто! – заявил людоед и бросился на богатыря.
Его прыжок был стремительным, как бросок пантеры. Поэтому, когда он вписался в бронированный кулак, эффект получился что надо! Пушечный удар отбросил чудище к стене. Сторожевая башня дрогнула, сверху посыпалась мелкая каменная пыль. Существо сползло по стене и встало на четвереньки.
– Значит, говоришь, повезло? – повторил Яромир, подходя ближе. – Еды, говоришь, подвалило? А ну глотай бульники!
– Ка-ка-какие бульники? – с трудом шевеля языком, спросил людоед.
– А вот эти, которые под ногой! – Яромир указал на кучу бутового камня.
– Это не едят! – взвизгнуло чудовище.
– Людей тоже не едят, – заметил Илья.
– Нет, едят, едят! – заскулило существо и попыталось тяпнуть Муромца за ногу.
Обломки чудовищных зубов лязгнули в воздухе. В следующую секунду сапог Яромира вписался в широкую задницу людоеда, посылая его к Добрыне. Добрыня принял чудише на противоходе и передал Поповичу.
– А где ворота, ворота где?! – азартно крикнул Яромир.
– Набивай в стену, работай на отлете! Богатыри запыхтели, как паровозы. После каждого удара людоед отскакивал от стены, как мяч, но не успевал приземлиться и снова вписывался в стену. Башня гудела и тряслась, но никто из стражников даже не выглянул наружу. Только один раз до земли донесся испуганный возглас, но тут же смолк, словно кому-то поспешно зажали рот. Наконец Яромир перехватил людоеда поудобней и несколько раз стукнул о кучу бутового камня.
– Ну что, будешь бульники есть?
Людоед молчал, пуская пузыри. Пришлось дополнительно стукнуть его по голове.
– Буду! – обливаясь слезами, сказал людоед.
– Тогда вперед!
Богатыри уселись в кружок и стали наблюдать за процессом. Хитрое чудовище начало с маленьких камушков, но Яромир пресек эту халтуру в корне. Он стал лично выбирать самые большие булыжники. Людоед глотал их, страшно напрягаясь и синея от натуги.