Скрипнула дверь, и чародей поднял взгляд, упиравшийся до того куда-то вдаль, куда-то в центр массивного стола. Он сосредоточил взгляд на посетителе.
— Приветствую тебя, Великий! — поклонился вошедший. — Да будут к тебе благосклонны небесные Владыки!
Это был толстый коротышка, одетый в ярко-красный шелковый кафтан. Одежда развевалась вокруг него. Богатая золотая и серебряная вышивка отражалась в фонтанах потоков света. Голову, выбритую до блеска, он носил высоко. Борода была длинная и заботливо завитая и доходила ему до самой груди. Руки, усыпанные перстнями, он в этот момент поднял в приветственном жесте.
— И я приветствую уважаемого Авенадора, самого почитаемого торговца оружием во всем Термезане, — ответил Сунт-Аграм, взглядом знатока оценив объемистый мешок с деньгами, тяжело покачивающийся у пояса торговца.
Ему сделалось ясно, что сегодня игра затянется надолго.
Авенадор глубоко вздохнул и хотел что-то сказать, но ему помешал новый гость. Через приоткрытую дверь протиснулся высокий стройный мужчина.
Он был в черных кожаных штанах, которые кончались чуть ниже его колен. Свободная белая присборенная рубаха была украшена множеством кружев, нашитых не только вместо воротника и манжет, а абсолютно везде, где только можно. О высокие сапоги при ходьбе то и дело стукались ножны тонкого длинного меча, выполненные из зеленой крокодильей кожи, расшитой серебром.
Быстрым упругим шагом он приблизился к столу.
— О Сунт-Аграм, великий маг, Ты славен среди смертных так. Как ни один, допрежь тебя, Позволь, и воспою же я Твой разум, силу, гордый нрав… И щедрость… Ну, скажи, я прав?— прогремел внезапно звучный голос, который казался неуместным в темной унылой комнате.
Колдун огляделся и уставился на якобы деревянный потолок, который прикрывал каменные своды и делал комнату ниже. Из него струился странный желтый свет, который не имел видимого источника.
— И я тебя приветствую, поэт Токан. Стихами я тебе ответить не могу, но утешением тебе должны послужить деньги, приготовленные для победителя. Надеюсь, что и ты внесешь в игру свою лепту, — сказал немного язвительно Сунт-Аграм, намекая тем самым на хроническую неплатежеспособность поэта.
— О нет, сегодня я в порядке, Кошель мой полон, я в достатке! Я написал недавно оду… И королю ее я продал. Отвесил господин мне злата — Теперь я заживу богато!И Токан гордо выпятил грудь и подбросил на ладони кошель, который, правда, казался бедным родственником по сравнению с мешком Авенадора.
Топот в коридоре огласил приход последнего сегодняшнего посетителя. Барон Тевонидис влетел в двери так, что дверь, распахнувшись, стукнулась о деревянные панели на стене. Его массивная фигура в сером плаще, который он не снимал даже при аудиенции у короля, быстро приблизилась к столу.
— Надеюсь, я не слишком опоздал, уважаемый, — поклонился он Сунт-Аграму, продолжавшему сидеть на табурете и изучающе разглядывать разношерстное общество, собравшееся сегодня для игры.
— Да нет, хотя ты пришел последним, — сказал чародей довольно приветливо. — Я думаю, что на сегодня мы все. Надеюсь, мы не слишком поспешили…
Он склонился над столом и стал что-то внимательно разглядывать на нем.
* * *Конан вскочил и огляделся. Его удивила необыкновенная тишина, окружавшая его со всех сторон.
Камера, в которой он был заключен теперь, сильно отличалась от прежней. Стены здесь были гладкие, никаких скоб на стенах, никаких сточных канавок по углам. И пол был таким гладким, что он даже пощупал его рукой. Его желтизна не резала глаз, а успокаивала, а вещество, из которого он был сделан, было приятным на ощупь.
Конан встал и попробовал, не будут ли скользить ноги. Пол пружинил, но ноги на нем стояли, как прибитые. Свет лился сверху, и Конану все это совсем не нравилось. Он провел руками по телу, потер лицо и незаметно сгорбился. Кинжал был на месте.
Он запрокинул голову и стал искать источник такого яркого и сильного света. В камере не было потолка, по крайней мере такого, к которому он привык. Где-то высоко над стенами, там, откуда струился этот свет, всеми цветами радуги переливалось что-то, что могло быть потолком.
Конан взглядом оценил высоту стены: «Слишком высокие и слишком гладкие».
Он приблизился к двери камеры и для проверки толкнул ее. Бесполезно. Дверь даже не дрогнула. Она была сделана из той же массы, что и стены и потолок. Только несколько иной оттенок желтизны указывал на то, что там находится выходу