— Оружие! — в бешенстве вскричал принц. — Дайте мне какое-нибудь оружие!
Конан лишь пожал плечами и вышел из камеры. Оба мужчины последовали за ним. Он снова свернул направо. Развилки они проходили быстро, но во все пустые помещения заглядывали. В одном из них они нашли еще оружие, три меча и два кинжала. И эти изделия были грубо сработанные и не очень острые.
Коридор кончался большой квадратной площадью. Мужчины остановились. В углу площади, недалеко от отходившего от нее прохода, дрались двое зверей. На первый взгляд они выглядели совсем не опасно. Возможно, такое впечатление создавала их пестрая окраска. По рыжей шкуре, покрытой короткой густой шерстью, тянулись продольные, почти черные волнистые полосы. Белые животы внушали мысль о том, что они вполне миролюбивы. Однако длинные вытянутые морды с пастью, полной острых зубов, противоречили первому впечатлению.
Звери, отпрыгнув друг от друга, уселись на задние лапы. Сильные задние лапы помогали им сохранять равновесие. Их выпрямленные тела доставали Конану до самой груди. Передними длинными, когтистыми, но более слабыми лапками звери упирались в землю.
— Кто это? — повернулся принц Йиршанна к своему учителю.
Старик только что подошел, держа меч на плече. Он сильно запыхался.
— Вы слишком быстры для моего возраста, — пожаловался он и только потом отреагировал на вопрос. — Таких зверей я в жизни не видел и никогда о них не слышал, — покачал он головой. — Если бы не их величина, я бы подумал, что это дарфарские тарбены. Но те… — он показал на пальцах величину размером с ладонь Конана, — нет, это ерунда.
* * *Сунт-Аграм покинул гостей, предоставив их попечительству двух слуг, которые не только наливали бокалы с верхом, но и подносили им блюда, полные лакомств. Токан, слывший известным гурманом, когда за угощение платил кто-то другой, ел, причмокивая, и даже обходил вниманием свой бокал. Он подтянул к себе серебряное блюдо, на котором лежали тоненько нарезанные кусочки сырой рыбы тилако, и не замечал ничего вокруг.
Чародей тихо закрыл за собой дверь и собрался с силами, чтобы взять себя в руки. С побагровевшим лицом он затолкнул Хинневара в соседнюю комнату.
Там он захлопнул за собой дверь, потом скрестил и особым жестом сплел пальцы. Этим он создал чары, которые должны были помешать любому вне этой комнаты услышать их разговор.
Только потом он взорвался:
— Ах ты, аидаягаяор паршивый, — орал он на несчастного помощника. — Я приказал тебе положить туда только один меч. Откуда там взялись четыре меча?!
Вытащив острый кинжал, Сунт-Аграм взмахнул им перед носом Хинневара.
— Я тебя убью, — орал он вне себя от ярости.
— Теперь, когда ставки сделаны, я не могу ничего изменить! Ах ты, форусакос…
— Я их туда не клал, — бормотал ужасе Хинневар, — я их не клал…
— Как это так, не клал, — заходился криком Сунт-Аграм, и его зеленые глаза метали молнии.
— А кто же их положил, если туда имел доступ только ты?
— … я не клал, — помощник упал на колени, склонив голову.
Чародей выпустил из рук кинжал, который, упав плашмя на пол, зазвенел. Он вытянул в сторону помощника обе руки и стал скороговоркой бормотать заклинание. Тот поднял руки вверх и открыл рот. Между мужчинами начали пролетать зеленоватые молнии, а Хинневар начал медленно превращаться в неподвижную статую. На его лице застыло выражение непередаваемого ужаса. Он был бессилен против своего господина.
Сунт-Аграм закончил произносить заклинание и, уже совершенно успокоившись, повернулся к двери. Он еще бросил через плечо своему помощнику:
— В таком виде ты здесь останешься еще долго. По крайней мере перестанешь причинять неприятности!
Чародей покидал комнату с громким смехом, который, однако, был проявлением не веселья, а освобождения от той ярости, которая охватывала его еще пару минут назад.
Глава VIII
«Битва в ночи»
Твари некоторое время сидели неподвижно, наблюдая за появившимися людьми. Они, судя по всему, размышляли о том, кто же теперь, собственно говоря, их враг. После чего они длинными, стремительными прыжками бросились к трем мужчинам.
Быстро сумел среагировать только Конан, выставивший перед собой меч. Йиршанна и его учитель остолбенели, разглядывая несущихся на них зверей.
— Кром побери, — восхищенно выдохнул Конан, — вот это скорость.
Первый зверь хотел напасть на Конана еще в прыжке, но киммериец мгновенно нагнулся и дал ему пролететь над собой. Он только приподнял клинок выставленного вперед меча. Раздался неприятный звук распарываемого тела и ужасное завывание. Однако уже мертвый зверь продолжил свой полет и в тот момент, когда его длинные задние лапы пролетали мимо Конана, они судорожно ударили по воздуху. Одна лапа задела киммерийца. Это был удар такой силы, что согнувшийся Конан не по своей воле сделал несколько кувырков, от которых меч выпал у пего из рук.