— А вот и наш дом уже виднеется, — кивнул вперед Рюджи, показывая на возвышавшуюся над красным каменным забором настоящую пагоду.
Подойдя к воротам, он просто провел по ним рукой и проявившаяся на миг печать погасла, а они распахнулись. Войдя, мы оказались посреди небольшого парка, ведущего к дому, по бокам росли бонсаи во взрослый рост, подстриженные кустарники очень похожие на шиповник и барбарис, небольшие грядки каких-то мелких сине-желтых цветов и куча еще всего другого-разного. Подробнее я не рассмотрел, поскольку мы вышли на небольшую площадку, засыпанную галькой, от которой вели ступени ко входу в дом. В нем никого живого не чувствовалось. Интересно, такой огромный и для одного… Дед поднялся по лестнице, отодвинул дверь и войдя, поставил меня на пол.
— Ну вот мы и пришли, — улыбнулся он, — снимайте обувь и проходите внутрь.
Скинув свои сандали, что изрядно натерли ноги за всю неделю путешествий, я отставил их в сторонку и не дожидаясь взрослых, отодвинул следующую дверь и шагнул внутрь. Темно. И куча на…!
— Добро пожаловать в семью, Рью!!! — внезапно вспыхнувший свет и раздавшийся крик почти меня испугали.
Моргнув несколько раз, я вытаращился. Ни хрена ж себе — передо мной стояла настоящая толпа из трех-четырех десятков красноволосых человек. Дети, подростки, взрослые и пожилые обоих полов стояли и с огромной улыбкой смотрели на меня, практически осязаемо излучая радость!
Глава 6
А на доме-то барьеры! Такова была моя первая мысль.
— Ммм… здравствуйте, — неуверенно выдавил я из себя и поклонился.
— Ками, как он похож на Рюту в детстве! — всплеснула руками одна из женщин и эти простые слова, казалось, прорвали плотину.
Вся эта орава народу ринулась со мной знакомиться. В течение следующих двадцати минут я оказался затискан и зачмокан женщинами почти до смерти, узнал о существовании двоюродных, троюродных, четвероюродных братьев и сестер, племянников и племянниц, кучи дядей и тетей, разнообразных бабушек и дедушек в четырех поколениях перед дедом, и еще до кучи разных родственников. Но самое главное, каждый из них оказался совершенно искренне рад меня видеть, несмотря на то, что они познакомились со мной буквально несколько минут назад! Осознав, что мне настолько рады только из-за того простого факта, что прихожусь всем родней, я чуть не расплакался самым натуральным образом, а рот растянулся до ушей в самой огромной улыбке, что получалось в этой жизни! Что поделать, детское тело — соответствующая по силе эмоциональность.
— Так, дайте мальцу передохнуть и накрывайте на стол, — вмешался наконец Рюджи.
— Не суетись, ото-сан, — отмахнулась девушка, представившаяся Томокой, — все уже давно готово, только вас и ждали.
— Тогда чего мы ждем?! К столу!
Последовавшее затем веселье больше напоминало празднование какого-то грандиозного события, нежели посещение родни, но по уловленным разговорам я понял, что это обычное принятие пищи в этой семье. Не то чтобы мне это не нравилось, но по сравнению с кланом Нара и относительно тихой жизнью с Саей, это было совершенно другим опытом. Благодаря взявшей надо мной опеку Томоко, я налопался как удав и устало клевая носом в попытках не заснуть, уловил кусок интересного разговора мамы с дедом.
— …уже провели похоронную церемонию?
— Да, тело удалось доставить домой, так что обряд сжигания провели на рассвете и пепел доверили океану. Его любимый меч поместили в усыпальницу, так что завтра я тебя провожу отдать последнюю дань ушедшему.
Хмм, Узумаки своих мертвых сжигают, а прах доверяют воде… Наверно, именно поэтому Кабуто не воскресил своим эдо тенсей никого из клана мастеров печатей, нет хотя бы частички умершего — нет призванной души. Но я уж постараюсь, чтобы очкарик вышел из игры заранее или вообще не имел шанса попасть в лапы Орочимару. До третьей войны шиноби еще куча времени и возможностей направить историю по другому направлению имеется множество, особенно для того, кто имеет достоверную информацию о будущем. Мысленно пообещав себе сделать все возможное, чтобы спасти людей, погибших исключительно из-за совершенно идиотских причин, типа зависти и жадности, я проиграл борьбу усталости и прикрыв глаза, погрузился в дремоту.
— Он непривычный к такому застолью, — покачала головой Сая, наблюдая за заснувшим сыном, что привалился к сестре Рюты и тихо посапывал, не обращая внимания на шум вокруг.