- Зря ты ушла, Омега, - он в очередной раз попытался отпить чая с большой прозрачной кружки, но тот до сих пор оставался слишком горячим - парень отставил напиток на столик между нами.
Занавеска закачалась у открытой форточки, тёплый дневной воздух приятно подул. Мы сидим в креслах у окна, дружески пьём чай, но я готова в любой момент схватить сына и бежать. Вряд ли Миша здесь один, но пути отступления приготовлены с тех пор, как заселилась в этот дом, - нельзя просто уйти со Второй секции и думать, что Гатлас об этом забудет.
- Я привела её к вам. Теперь вы оставите нас в покое?
Зачем всё это притворство? Для них я дезертир. Враг ордена. А мой маленький ребёнок - очередной кандидат на испытание.
- Если не будете нарушать правила, ты и твой сын можете жить, как хотите, - он говорил всё так же дружелюбно, повернулся посмотреть на играющего в углу комнаты Илью. - Сколько ему?
- Через два месяца будет пять, - как же полегчало, когда узнала, что Гатлас нас отпустил. Полегчает ещё больше, когда этот ублюдок уйдёт с моего дома.
- Жаль, что Лис его так и не увидел, - похоже, Миша говорил искренне, - хороший ребёнок.
Но как он смеет? Гатлас и его свора единомышленников повинны в смерти моего мужа во время их провальных операций. Он был одним из десяти. Десять погибших из двухсот. Почему так вышло, что Лис оказался в их числе? И ради чего?
- Убирайся! - я старалась не кричать, но Илья всё равно отвлёкся от нового конструктора, принесённого Мишей, и испуганно смотрел в нашу сторону. Я постаралась успокоиться и говорить тише. - Уйди! И не возвращайтесь! Я не хочу иметь с Секциями ничего общего! Я вернула своё старое имя и собираюсь приложить все усилия, чтобы сын вырос в мире, который не терзают постоянные войны и не сопровождают смерти друзей и знакомых!
- Хорошо, - он устало вздохнул. Неужели обида прозвучала в его словах? - Прощай, Леся, - парень поднялся и подошел к ребёнку, я напряглась. - И тебе пока, Илья Олегович, - он присел и пожал руку моему мальчику, потом медленно поднялся и ушел.
Ветер задирал занавеску всё выше. На столике стояли две полные чашки остывшего чая. Илья достроил из конструктора домик и катал вокруг него маленькую машинку без одного колеса, подражая звуку гудящего мотора. Я молча смотрела вслед Мише, который давно скрылся за дверью, и с грустью переживала события пятилетней давности. Наконец-то призраки прошлого уйдут. Надеюсь. Как же я на это надеюсь!
***
- Как они могли уйти, я не понимаю? - в который раз за сегодня я принялся обсуждать недавнюю новость с Денисом, который стоял у плиты и готовил очередную дрянь из своего фирменного списка самых отвратительных блюд. - Почему Гатлас лично не застрелил Самойлова, как этого глупца Чана?
Это был скорее монолог, но я и не стремился узнать мнение своего жалкого напарника.
- Да, многих поймали, только... сколько там их сбежало? - я спросил у спины Дениса, но парень со мной не разговаривал уже пару блаженных недель, - Восемнадцать человек? Сволочи! Трусы! - несмотря на рвущиеся эмоции, я не кричал а просто вкладывал все чувства в каждое слово. - Как можно быть такими бесхребетными?! Мы на войне! Могли бы уже и понять, что смерти неизбежны!
Немного посидел, вспоминая другие подробности эсэмэски из главного отделения, и пнул ножку стола.
- Ты знаешь, что Ия с ними?! Вот ведь сука! - широкая, но несомненно меньше моей спина никак не реагировала, слышались запах и звуки готовящейся зажарки.
Ещё час я провёл кляня каждого из восемнадцати дезертиров, постоянно возвращаясь к одной, и тогда мой запас матерных слов начинал казаться позорно скудным для того, чтобы точно выразить своё отношение к ней.
Послышался звук поворачивающегося в замке ключа, разогнав все сторонние мысли.
- Омега справилась со своей задачей? - спросил я, когда Миша зашел на кухню нашей неуютной сьёмной квартиры.
Он кинул ключи и телефон на заваленную грязной посудой тумбу, потом устало плюхнулся за стол напротив меня. Напарник тоже развернулся в нашу сторону.
- Да, она остаеётся лучшей в своём деле даже сейчас, - командир взял со стола блокнот с записями по нашему заданию и прочитав последние заметки начал рапортовать своим аккуратным острым почерком.
- Как она? - заговорил Денис, не дождавшись пока Миша допишет.
- Она никогда не простит, - проговорил тот, не отрываясь от клетчатого листа. - А в общем нормально. Так, который тогда был час? - он обратился сам к себе, посмотрел на наручные часы и продолжил водить ручкой по листу.
Да кому какая разница, как у неё дела? Девка струсила, как и многие другие. Детали не важны. Факт остается фактом.