- Сколько ей было? - мужской голос из глубины реки.
- Тринадцать.
- А тебе? - его заглушали брызги и смех.
- Девять.
- Лена, - я слышу только детские крики.
- Девять.
- Лена! - Самойлов стоял прямо возле меня и пытался привести в сознание, тряся за плечи. Что это было? Подняла на него затуманенный взгляд. - Не знаю, как они тебя нашли, но это оно. Аномалия даже сейчас цепляет тебя. Наверняка это вода!
Отпустите меня! Я устала! Но ели выговорила:
- И что теперь?
- А теперь, дорогая, - он улыбался, держа руку у меня на плече - мы ждем дождь.
***
Я стоял с краю толпы и с грустью смотрел в яму, быстрые взмахи лопат, сопровождаемые глухими стуками и скорбным воем какой-то женщины, вводили меня в транс самобичевания. Удар земли о деревянный гроб - Денис шутит и смеётся, я бы тоже засмеялся, но посчитал себя выше этого. Удар - он приготовил вкусный завтрак, но я всё равно назвал его отстойным. Каким же глупым это кажется сейчас... Удар - он достает пистолет, который я оставил. Новый удар сливается со звуком выстрела. Я вижу его лицо в этот момент - стою совсем рядом, отрезанный проклятой дверью. Он страдал. Не только из-за Софии, а всё это время. Он горевал, а я продолжал отыгрываться на нём из-за своих проблем. Удар - лишенное жизни тело начинает крениться набок, заливая всё кровью, а я ничего не могу сделать. Удар - он продолжает сжимать пистолет в руке. Оружие, которое я забыл. Оружие, которое не должно было там находиться. Это моя вина...
Все давно разошлись, а я продолжал стоять под палящим солнцем и смотреть на насыпь рыхлой глинистой земли, поспешно сделанное бетонное надгробье без фотографии и вытесненные внизу него четыре языка пламени, что давали представление о Силе почившего. Нечеткая надпись «Данилюк Денис Васильевич, 1 сентября 1999 - 6 июня 2018» сотрется через пару десятков лет, и мой напарник присоединится к безымянной армии Второй Секции, которая выстроилась от середины кладбища до гранитной статуи Сафьена, и лишь разбросанные среди этих пустых серых плит литые бюсты главнокомандующих с выгравированными годами их жизни и руководства дадут смутное представление о дате смерти забытых воинов.
Рядом была совсем свежая могила, усыпанная букетами полевых цветов. Глубокие борозды увековечивали Чана на годы, в несколько раз превышающие короткий срок его жизни с «26 июня 2001» по «1 июня 2018». Кроме высеченной надписи и большой фотографии за защитным стеклом надгробие украшали восемь восточных символов, называющих боевые искусства. Гатлас похоронил преемника с почестями. Хотя, сам же его и убил. Да, славный был пацан. Как же он любил фильмы с Джеки Чаном. Помню, как ребята в столовой отговаривали его брать это имя...
Две свежих могилы за неделю - очень давно такого не было. Я окинул взглядом огромное кладбище, усеянное деревьями, стареющими по мере погружения вглубь, голова пятнадцатиметровой статуи Люка Сафьена виднелась над пышными кронами. Все мы будем здесь когда-то.
- Прощай, друг, - тихо проговорил, коснувшись рукой надгробия Дениса, и пошел в направлении штаба. Миша с самого утра у Гатласа, теперь, думаю, пора и мне узнать свой вердикт.
***
Я проснулась в своей неудобной койке из-за страшного грохота и холода. В казарме стояла кромешная темнота, которая лишь усиливала впечатление от доносящихся снаружи звуков: завывающие порывы ветра били ветками деревьев о крышу и окна под кошмарный шум дождя, напоминающего камнепад. Да, вот и ливень, как по заказу. Александр или кто-то из ребят хорошо постарался. Под утро, когда стихийное бедствие немного усмирилось, я смогла ещё ненадолго уснуть.
- Лена, - Ия тормошила меня за плечо, - вставай, - окунаясь в бодрящий холод, я откинула одеяло и молча начала натягивать грубые камуфляжные штаны, заправив в них пожелтевшую белую футболку, в которой спала. Моя грязная, но очень тёплая толстовка тоже пригодилась.
Одевшись, я пыталась смириться с фактом, что сегодня мне предстоит пройти испытание. Когда вчера вернулась от Самойлова, известие об этом уже разлетелось по ушам всех немногочисленных обитателей, и весь остаток дня они приходили познакомиться, поддержать и пожелать успеха, как будто не игнорировали до этого моё присутствие. Я не сильно запоминала их имена, но успела насчитать двенадцать человек. Раньше мне было бы интересно поболтать с этими молодыми людьми, но в тот вечер они просто создавали фоновые звуки для размышлений над составленным с Александром планом. Планом моего испытания, который я не могла понять. «И не должна», как сказал начальник. «Пока что».
Когда я вышла из казармы, меня уже ждали: командир стоял с Софией под руку, а возле них Фирс, держащий большую дорожную сумку.