— Не думал, что Вальтер предпочитает спартанские условия.
Александр хмыкнул, после чего легонько ударил по одной из ножек стола. Секунд пять ничего не происходило, а потом в одной из стен появился тайный проход.
— И почему я об этом ничего не знаю? — хмуро спросил Георгий.
— Раньше эта комната принадлежала маме. И об этом проходе знала только она и…отец.
Александр щелкнул пальцами, и над ним тут же повисло сразу несколько огоньков, освещающих путь куда-то вниз.
Как показалось Первому, шли они достаточно долго, то и дело меняя направление. Это место было очень похоже на лабиринт. В конце концов братья вышли в просторный зал, больше напоминающий смесь спальни и лаборатории. Георгий не сразу заметил, что помимо них в комнате есть еще один человек.
— Мама⁈
— Не трогай ее, — полушепотом произнес Александр. — После пленения деда она сама не своя. Очень редко говорит, на все реагирует агрессивно. И что самое плохое — практически не встает с этого чертового кресла. Не знаю, что именно с ней происходит, но сейчас у нас есть дела поважнее.
Была еще одна странность — Серафима всегда носила маску. Сейчас же та лежала у нее на коленях, в то время как сама женщина угрюмо смотрела в стену. Георгий все же решил узнать, что происходит и аккуратно положил руку ей на плечо.
— Убери… сейчас же… — ледяным тоном произнесла Лилит, медленно повернув голову в его сторону.
В ее глазах было столько безразличия и холодной ярости, что Георгий непроизвольно отшатнулся.
— Я же говорил, не трогай, — сказал Александр и медленно отвел брата от матери. Та же полностью потеряла интерес к своим гостям и так же медленно вернулась к своему занятию — лицезрению стены.
— Ты же понимаешь, что это не нормально, — прошептал Первый. — Надо что-то сделать!
— Я обдумываю варианты, но пока ничего не помогает. Она словно не узнает меня, да и вообще не совсем понимает, где именно находится. Из нормального поведения только гигиена и питание по графику.
Георгий бросил еще один взгляд на маму и разочарованно выдохнул. За шесть лет они так и не смогли нормально поговорить. Что же с ней тогда случилось… но ладно, сейчас у них действительно есть дела поважнее.
— Надеюсь, это не то, что ты хотел мне показать?
Александр покачал головой и навис над планшетами.
— Ее отсюда все равно не убрать, так что не обращай внимания, — Третий провел еще несколько манипуляций и запустил видео. — Смотри. Это то, что мне прислал Вальтер перед самым своим пленением.
На записи старик синтезировал какой-то препарат и вкалывал его симпатичной бразильянке, внешность которой Георгию показалась знакомой.
— Я ее где-то видел?
— Скорее всего в одном из отчетов. Это Мария Фонсека, перспективный боец, переметнувшийся на сторону аргентинцев.
Теперь Император вспомнил. Он действительно видел ее досье, когда ему принесли на подтверждение план нападения на Воронова и Испанца.
— Что ей вкололи?
— Последние годы мы работали над препаратом, способным переводить бойца на следующий ранг силы.
— Это как ваши стимулирующие капсулы?
— Не совсем. Капсулы позволяют усилиться на время, после чего у того, кто их использовал, случится сильнейший откат. Новая же разработка имела постоянный эффект.
— Подожди…я правильно понимаю, что если что-то подобное вколоть обычному Ратнику, он сразу перейдет в ранг Титана?
— Такова была задумка, — кивнул Александр. — Я много раз говорил тебе, что мы плотно работаем над технологией, способной в корне изменить баланс сил на поле боя.
— Пока это только теории. А они не сильно помогают во время сражений.
Тем временем на экране не происходило ничего хорошего. Организм Марии явно отторгал препарат. Она билась в судорогах, а изо рта шла кровь. Вслед за этим взгляд Вальтера переключился на поднимающегося с операционного стола Воронова и на этом Александр завершил просмотр.
— Не похоже, что эксперимент прошел удачно, — хмуро заметил Георгий.
— Сперва я тоже подумал, что мы провалились. Но… благодаря нашим друзьям из MI6 стало известно, что девчонка не просто выжила, но и…стала Титаном. — Александр облокотился на стол и с сияющей улыбкой посмотрел на брата. — Иными словами — у нас получилось!
Георгий пока что не разделял бурную радость Третьего.