— Всё, с меня хватит. — Я резко встал из-за стола. — Не хочу больше это слушать. Из уважения к вам — точнее, того, что от него осталось, — сделаю вид, будто этого разговора не было. Если вы умываете руки — я продолжу копать дальше без вас. И, клянусь, найду ту тварь, что стоит за этим всем! Для того, чтобы поверить во что-то, мне нужны неопровержимые доказательства. У вас их нет.
Я вышел из-за стола, мне оставался один шаг до Завесы. Когда Витман совершенно другим голосом сказал:
— Стойте.
Я обернулся. Витман подчёркнуто медленно допил пиво, брякнул кружкой о стол и поднялся.
— Я не сдаюсь, капитан Чейн, — сказал он. — Просто решил устроить вам небольшую проверку, уж простите. И, должен признать: вы меня не разочаровали. В очередной раз. Я сам не верю в то, что дела обстоят таким образом. Просто не могу заставить себя поверить в это — хотя я намного старше вас и повидал в жизни немало. Но, тем не менее. Я хочу, чтобы вы понимали это так же отчётливо, как я: подобное — один из вполне возможных вариантов. И, если всё обстоит именно так — ваша жизнь гроша ломаного стоить не будет. Как и моя, впрочем. Мы с вами слишком близко подобрались к опасным ответам.
Мне стоило немалого труда сдержаться — чтобы не вколотить Витману его «проверку» обратно в глотку. Пришлось напомнить себе, что и самому доводилось устраивать для своих людей похожие испытания.
— Ещё одна такая проверка, — сумев, наконец, разжать кулаки, проговорил я, — и я серьёзным образом нарушу субординацию.
— Справедливо. — Витман протянул мне руку. — Я, признаться, восхищен вашей выдержкой, был почти уверен, что вы… нарушите субординацию. Что ж, до встречи, капитан Чейн! Прошу вас: будьте предельно осторожны. И, надеюсь, ваше феноменальное везение вас не оставит.
Глава 24
Пять баллов
В этот раз для объявления результатов учебного года нас собрали в главном зале. Под потолком горела таблица с цифрами — итогами предыдущего семестра.
Бѣлые маги — 1203 балла.
Чёрные маги — 1200 баллов.
Белые маги поглядывали на таблицу с гордостью. Чёрные делали вид, что никакой таблицы в зале нет.
Мы выстроились буквой «П», по периметру зала. В центре его возникло возвышение, на котором стояли преподаватели, и под наши аплодисменты поднялся Калиновский.
— Рад поздравить вас с окончанием учебного года, дамы и господа, — сказал он. — Не мне рассказывать вам о том, каким напряженным был этот год. И тем более приятно констатировать, что завершен он более чем достойно. Результаты экзаменов порадовали! Особенно постарались первокурсники. Количество отчисленных с этого потока — минимально за последние два десятка лет. Даже те курсанты, которые при поступлении демонстрировали результаты более чем скромные, к концу года взялись за ум, подтянулись и сделали всё возможное для того, чтобы не отстать от своих товарищей. Отдельно хочу отметить удивительную сплоченность первокурсников! Если мы, преподаватели, о чём-то не говорим — это не означает, что не замечаем происходящее. И для нас было исключительно отрадно наблюдать, как более успевающие курсанты помогают своим отстающим товарищам — я говорю сейчас, прежде всего, о белых магах.
Я заметил, как переглянулись Анатоль и Андрей. И как Пьер Данилов благодарно хлопнул по плечу Мишеля.
— Это всё — твоя работа, Капитан, — шепнул мне Анатоль.
— Да я-то тут при чём? — изумился я. Уж чем-чем, а подтягиванием неуспевающих точно не занимался, хватало других дел. — Чем таким я помог отстающим?
— Уже одним только фактом своего существования, — улыбнулся Андрей. — Тогда, помнишь — в самом начале семестра, на Игре. Ты сказал нам, что мы — одна команда. И победить можем только вместе. Ты сказал это единственный раз, а больше ничего не говорил — ты делал. Не только во время Игры, но и весь этот год. Мы смотрели на тебя, видели, как ты действуешь. Знали, что готов прийти на выручку всегда, любому из нас, и ничего не потребуешь взамен. Было непросто, но ты не сдавался. В учёбе, в Игре — нам всем хотелось подражать тебе, стать такими, как ты. Всё это время мы были рядом с тобой — и сами не заметили, как сдружились. Помогать друг другу стало чем-то естественным. Когда я узнал, что у Анатоля проблемы с латынью, предложил ему помощь. Пьер Данилов в конце прошлого семестра пребывал в полном отчаянии из-за своего положения по физике — а Мишель его спас.
— Так, получается, вы сами всё и сделали, — сказал я.