Я согласился, правда, предупредил ее, что человек я рассеянный, может оказаться недостача, и я попаду в колонию. Это ее испугало.
— У тебя есть отец, выручит… — И с этим я вывалился из кабинета, держа сорок пять билетов в руке.
И тут я решил помыслить: ведь я же не американский негр, чтобы ходить из класса в класс и кланяться: «Купите билетик», а все начнут отказываться, словно я им дохлую кошку предлагаю. Значит, нужна максимальная заинтересованность. Чтобы за мной бегали, а не я за ними. А чем сегодня можно увлечь массу? Программой. Значит, вместо хождения надо засесть в столовой и составить дельную программу. Сказано — сделано. Я пришел к тете Кате-буфетчице, она тетка невредная, всегда мне порции побольше дает, «на рост», говорит, и очень матери сочувствует, что ей такого верзилу кормить приходится. Пришел и сказал, что у меня ответственное задание Натальи Георгиевны, нужно поддержать гаснущие силы. Она все поняла. Выдала мне чайник и тарелку с хлебом бесплатно, потому что денег у меня давно уже нет, последний пятак вчера увел Митька на «счастье». Я стал вспоминать анкету, что ходила в нашем классе, и программа получилась что надо. На первое у меня выступали: Толкунова, Ротару, Пугачева, А. Герман и Пьеха, на второе — Хиль, Кобзон, Лещенко, К. Готт и Д. Рид, а на сладкое, сверх программы я их обеспечил встречей с киношными любимчиками — Тихоновым, Видовым, Мягковым, Лановым. Но главное не это. Тема моего концерта была необычная: «Как я избрал свою профессию». Разве это хуже беспроигрышной лотереи?! А потом дело осталось за малым: я взял Курова за шкирку и велел изобразить все на большом ватмане, а внизу приписать: «Билеты только для старшеклассников, распределяет Барсов».
Утром мы это вывесили, а дальше я кротко сидел на парте и на большой перемене получал деньги. Я сразу объявил, что больше двух билетов в одни руки нельзя. Тут такое началось: интриги, подхалимаж, умасливание. К концу перемены билетов не осталось, и когда меня вызвали к Наталье Георгиевне по жалобе восьмиклассников, я им билеты принципиально, как детскому саду, не давал, я смог вручить ей все деньги небрежным жестом.
— Великий человек! — сказала она и только поинтересовалась, не боюсь ли я «темной». Потому что наш концерт был посвящен Дню работников сельского хозяйства. Я усмехнулся, посмотрел на свои плечи, слегка поиграл кулаками, мы поняли друг друга и разошлись вполне дружелюбно.
Да, сегодня Оса возмутилась, что мы бездельничаем, и на перемене сказала, что уйдет из школы. Совмещать институт и школу трудно, а отдачи она не видит.
— Не надо, не уходите! — заорал я. — Хотите я ради вас выучу четвертый сон Веры Павловны наизусть? Вернее, третий, он короче…
Она рассмеялась, злиться на нас она долго не может.
Сашка Пушкин объяснил, почему Осу слушать интересно. Она всегда свое говорит. Хотя своего мнения никому не навязывает и вопросов, споров не боится.
Сегодня мы разыграли девчонок. Они нам на 23 февраля преподнесли пакеты молока и соски. Наверняка идея Антошки. Без нее Варька всегда придумывала нормальные подарки — игрушки, тетради, ручки. Ну пришлось посмеяться, зато на 8 Марта мы им отомстили.
Ланщиков принес в класс огромное яблоко, прямо арбуз, и на нем написал тушью «прекраснейшей». И положил на стол. Девчонки завизжали, Антошка предложила выделить к яблоку и Париса. Ланщиков тут же заявил, что никто лучше его не разбирается в женской красоте, взял было яблоко, но Митька неожиданно сказал:
— Надо бы написать: «добрейшей»… Прекраснейших — пруд пруди… У каждого свое представление, а добрые сейчас редкость…
Все опешили, Варька нашла выход.
— Разрежем яблоко на столько частей, сколько девчонок в классе. И каждая сможет угостить по своей доброте любого мальчишку.
Они эту операцию провели мгновенно, только никто из женской половины класса с нами не поделился. А Митька еще мечтал о доброте девчонок!
Потом мы пошли из школы со Стрепетовым и увидели, что во дворе дерутся два пацаненка, один побольше, другой совсем шкет.
Он тут же сунулся их разнимать. Который побольше даже его сумкой треснул, но Стрепетов не зря футболом занимается. Схватил этого живчика, на вытянутой руке потряс за шиворот, как щенка, приговаривая: