— Ладно, Клара, не рыдай… Сейчас сама перезвоню Георгию Петровичу и всё выясню. Будь на связи, пожалуйста. Спать не ложись. Завтра выспимся…
— Да какой там спать, — всхлипнула очередной раз женщина и положила трубку.
А я начала искать в телефоне номер Эрнста. Не нашла. Потом вспомнила, что терзаю трубку Юли, и в раздражении швырнула ее на сидение. Достала из кармана свой аппарат. Он оказался выключенным. То ли аккумулятор сел, то ли я сама отключила мобильник, подспудно опасаясь проверочного звонка Гоши. Вспомнив пин-код и оживив телефон, набрала номер Эрнста. «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети», — равнодушно сообщил автоответчик. Ну что вы прикажете делать? Что нового мог узнать Гоша о моем Сережке? Где муж? Какая опасность ему грозит?
— Витолина, подъезжаем, — предупредил с переднего сидения Петр Иванович и поинтересовался — Что там случилось? Георгий нас вычислил?
— Я так поняла, что он узнал что-то важное и очень злился, что не может со мной связаться. — Почему-то мне не захотелось рассказывать друзьям о приказе Эрнста не предпринимать самостоятельных действий. И еще… я просто не смогла произнести фразу о том, что надо молиться, чтобы Толкунов нашелся живым…
Мерседес плавно притормозил на какой-то темной улочке. Механический голос из автонавигатора как раз сообщил, что до нужной цели осталось сто метров. Мы дружно опустили стекла и выглянули наружу.
Дома на улице Ясной были старыми, но, в принципе, добротными. Никаких покосившихся строений, разрушенных заборов, заброшенных избушек. Хотя, возможно, припорошивший землю снежок и почти полная темнота создавали иллюзию благополучия. Однако, и никакого коттеджа поблизости не было видно. Разве что в самом конце улицы едва светилось одинокое окошко, примерно на уровне второго этажа. Судя по всему, это и был нужный нам дом. Как минимум, единственный двухэтажный.
Петр вышел из машины и медленно пошел вперед, освещая дорогу фонариком. Нас он попросил пока не выходить из машины, а Колюне велел припарковать Мерседес поближе к какому-нибудь забору.
Ожидая возвращения Петра Ивановича мы все, даже Юленька, нервно закурили. У меня возникло стойкое ощущение, что время закручивается в какую-то тугую спираль, находится внутри которой физически невыносимо. Я выбросила окурок в окно и уже собиралась решительно открыть дверь, как вдалеке, примерно в районе того дома, где светилось окно, раздался собачий лай. Еще через несколько мгновений из темноты показалась бегущая фигура нашего старшего следователя. Колюня мгновенно подобрался и вытащил из-за пазухи пистолет. Господи, откуда он у него взялся?!
— Разворачивай машину поперек дороги! — заорал Петр Иванович издалека, — Срочно перегораживай улицу, слышишь?!
Два раза ему повторять не пришлось. Колеса взвизгнули в унисон с зарычавшим мотором, снежная каша фонтаном брызнула в разные стороны и грузный автомобиль замер посреди дороги.
— Юля, Вита! Срочно из машины! — Петр рванул мою дверцу.
— Что происходит? — успела спросить я кубарем вываливаясь на снег. — Ты что-то видел?
— Николай, мы с тобой за машину! Женщины быстро уходят до перекрестка и не высовываются! — коротко отдавал приказы старший следователь, игнорируя мои вопросы.
— Я никуда не пойду, пока ты все не объяснишь! — заорала я и демонстративно прислонилась к автомобилю, правда сзади, там же где присел Колюня. В короткие ботинки тут же набился противный мокрый снег, а ладони, которыми я цеплялась за Мерседес заледенели.
— Черт! — ругнулся Петр Иванович, — Вита, не будь дурой! Там во дворе наш знакомый Пежо. И они сейчас собрались уезжать! В конце улицы, возле их дома — тупик, так что проехать они смогут только здесь. Точнее, теперь не смогут проехать… Но, уверен, попробуют!
— Кто они?!
— Лемешев, твой муж и еще один мужик, незнакомый… — замешкавшись на секунду с ответом, и отводя глаза в сторону пробормотал Петр, — И они, похоже, вооружены…
Договорить ему не дал звук включенного двигателя и неверный свет фар, который сначала заметался где-то в конце улочки, а потом, сфокусировался и резанул прожекторами прямо в сторону нашей машины. Мы дружно присели.