Весь мир сузился до небольшого светлячка. А там в глубине сознания боролись только мы двое. Такие похожие. Две части единого целого. И я побеждал, как ни странно. Голая мощь Зверя раз за разом наталкивалась на мое воображение человека. И в этой борьбе как ни странно сила не имела значения абсолютно. Только воля и фантазия. Но в какой-то момент я понял что, убив своего внутреннего Зверя погибну и сам. Он та часть меня без которой невозможно существование полноценной человеческой личности. Более того — когда-то бесконечно давно именно Зверь зародил разум в процессе эволюции человека. Без этого атрибута слабая безволосая обезьяна была обречена на вымирание. И поэтому он уступил свое место в то далекое время.
А сейчас в определённой степени надо уступить мне. Иначе никак.
И я подошел к израненному Зверю и обнял его. И наша кровь смешалась. Пусть это и было все только в воображении, но по моим жилам словно пробежал жидкий огонь. А я наконец все понял.
— Прости меня. — тихо прошептал в ухо своему внутреннему я, поднявшему бунт не по своей воле.
И мы стали едины.
Я не понимал сути этого процесса. Но во мне слилось мое сознание и подсознание. И я ощутил всю полноту мира разом.
И рухнул, рядом с поверженной тушей мохнатого топтыгина, резко вынырнув из глубин своей души. И рассмеялся. Искренне и счастливо. Даже будучи Великим Владеющим я и не подозревал о кроющейся в собственном разуме мощи. А ведь все так просто. Достаточно заглянуть в глубь своей души и признать всего себя. И тогда ты начинаешь контролировать все ресурсы своего мозга.
Рядом почти по-человечески застонал медведь и я вскинулся, перестав изучать свои возможности.
— Подожди, малыш. Я сейчас. — встал, покачиваясь и привыкая к новому пониманию мира.
Просмотрел раны медведя истинным зрением. Поврежденная призрачными когтями Зверя аура полыхала алым. Хранитель заворчал, разглядев меня, но что-то понял своим внутренним чутьем и успокоился, сдержав свою попытку напасть.
— Я помогу. Не бойся. — прямо посмотрел в глаза хищнику и тот согласно прикрыл веки.
Мои ладони, на ранах медведя засияли от пропускаемой через них варварским способом магии. И медведь взревел от боли, но даже и не дернулся. Лечить я все так же не умел. Но здесь было много лишней энергии от вихря и избыток силы сейчас с легкостью заменил мне мое неумение врачевать.
Не знаю сколько это заняло времени, но в результате я упал совсем вымотанный рядом с теплой бурой тушкой. Даже новые возможности мозга не могли компенсировать не достаток моих умений.
Окончательно я пришел в себя, только от шершавого и влажного наждака, что разом стесал с моего лица всю апатию и осталось.
— Миша, блин, — я попытался рукой подвинуть довольную башню моего не давнего противника, что тормошил меня одним из немногих доступных ему методов.
— Вот ты специально, да? — я поднялся на ноги и увидел на мохнатой ряхе почти по-человечески хитрую улыбку-оскал. Кому-то другому могло бы показаться подобное зрелище скорее страшным, но я только усмехнулся в ответ этой клыкастой глыбе. Или будущему другу?
В ответ мне пришла мне пришла эмпатическая волна одобрения и иронии. А я коснулся его ауры, передав скопом все свои чувства и эмоции, что были сейчас у меня в душе. Радость, что смог найти кого-то так похожего на меня. Не внешне, а внутренне скорее. Не уверен, что есть слова в любом из языков, чтобы описать испытанное мной чувство родства к этому мохнатому жлобу. Я отослал ему картинку, как Мишка меня отгоняет от полянки с земляникой. А тот заметно смутился и прислал в ответ извиняющую волну, мол, я же не знал.
— Пожрать бы чего, а, лесной бродяга? — я потрепал по могучей башне ходячего живого танка. Теперь мне эта меховая гора казалась еще больше, чем раньше. Я стоя в полный рост был ниже, чем медведь в холке. Я конечно, пока еще и сам не гигант. Всего 1 метр 70 сантиметров роста пока.
Но и медведь, уловив мои мысли возмутился и сказал, что еще совсем молодой. Ну точнее не сказал, а подумал. Но мы с ним как-то очень быстро находили общий язык. Даже сам не знаю за счет чего. Тут были и зачатки эмпатии с обеих сторон. И понимание мимики. И еще бог весть что.
— А насчет пожрать, то пошли за мной, — сказал мне медведь, или точнее я так интерпретировал его эмпатические образы с плещущейся рыбой в недалекой речке, что мне пришли от мохнатой башни.