Прибежав к орудию, капрал быстренько накрыл пилоткой прицел, изредка испускавший из своего зрачка красный световой луч, отчетливо видимый в поднятой пыли от разрывов снарядов.
Далее все было до тривиального просто. Открыл затвор, повернул рукой механизм горизонтальной наводки, потом отвлекся к механизму вертикальной наводки, и вдруг из открытой каморы ствола выпрыгнул красный сноп огня, голова рефлекторно откинулась от ствола, и капрал обрадованно сообразил, что если бы он несколько мгновений назад все еще смотрел в камору, то возможно, уже катался бы по земле со слепым глазом. А так ПОВЕЗЛО, в который уже раз за эту ночь. Вот факел света из затвора исчез, красный луч пошел далее по берегу в поисках своих жертв. Капрал и его расчет, словно наверстывая упущенное, бросились наводить орудие. Навел через ствол, проверил повторно. Команда на зарядку ствола. Нажатие на грибок спуска бойка, и орудие, изготовленное по шведской лицензии, послало свой снаряд в сторону вставших на якорь трех мониторов, один из которых своим сильнейшим прожектором и кучей орудий буквально вспахивал огнем оборону защитников.
Вот близкий разрыв поднял в воздух стоящую на удалении пушку, наводимую капитаном. Фонтан разрывов буквально вскопал капонир его орудия.
Спустя двадцать пять минут боя из двенадцати орудий двух батарей противотанковых пушек только орудие капрала отвечало в артиллерийской дуэли мониторам и бронекатерам советской флотилии. Давно уже сменился расчет, вокруг одинокого орудия, переезжающего с одной позиции на другую, собралось до сотни пехотинцев и восемь артиллеристов, подносящих снаряды и перемещающих орудие. Ответный огонь орудия своими редкими выстрелами привлек к себе оставшихся артиллеристов с двух батарей и пехотинцев, отброшенных с северо-восточной окраины селения десантом советских моряков. Казалось, такое состояние может быть вечным, но математика есть математика, и противник на той стороне тоже знал свою работу. Очередной 130-миллиметровый снаряд разорвался недалеко, и вот фугасная волна близкого разрыва ударила по последнему огневому расчету, и последний наводчик последнего орудия, контуженный взрывом, теряет сознание.
Над Периправой повисла тишина. Высадившиеся краснофлотцы, после контратаки вспомогательного батальона, не торопятся углубляться в селение, каждое здание которого превратилось в маленькую крепость, да и нет в том нужды. Главное, батареи противника подавлены, и по Дунаю вниз по течению уже сплошным потоком идут суда и корабли Дунайской флотилии и Черноморского пароходства. Все пройдут и эвакуируют десант с ранеными, снимутся с якорной огневой позиции мониторы и катера.
Более сотни судов и кораблей в течение пяти часов прошли мимо маленькой румынской крепости, созданной не стенами, а телами бойцов с обеих сторон.
Сотня плавсредств и сотни жизней – вот соизмеримые ценности войны на воде. Правда, эта цена небольшая по сравнению с кораблями крупного тоннажа.
В 11 часов 50 минут 19 июня 1941 года снявшиеся с якоря корабли Дунайской флотилии отправились вниз по течению к Черному морю, забрав с собой и высадившийся в Периправе десант.
Капрал Думитру Молдовяну как единственный оставшийся командир орудия, до последнего оборонявший свои позиции, стал героем Королевства Румынского. Только в этом бою он уничтожил три бронекатера противника, пополнив свой счет боевых побед до пяти единиц.
Подробности боя и итог боя за Периправу стали одним из главных секретов королевства. Тем более что шестеро немецких советников, как и большинство офицеров румынской армии, оказались в числе погибших. Командные пункты батальонных, ротных и батарейных участков были словно перемолоты разрывами 130– и 76-миллиметровых снарядов. Разрытые блиндажи обороняющихся выявили поражение глаз у большей части офицеров и советников. Орудийные расчеты также показали тридцатипроцентное поражение сетчатки глаз. «Летучий Голландец», о котором в последнее время курсировали слухи в рядах дунайских войск, стал реальностью, а единственный полк морской пехоты румынского флота потерял боевую устойчивость.