— Писатель, — окликнул меня альма. — Если он тебя примет — махнёшь мне, ладно?
— Ладно.
— Я вернусь за тобой перед наступлением сумерек. Встретимся здесь же! Один не ходи!
— Хорошо.
Пока экрофлониксы не настигли меня, я решил ускориться, и чуть ли не бегом устремился к хижине, огибая знакомое озеро, окаймлённое слоем льда. Берега водопоя заметно изменились. Теперь всё здесь было завалено обглоданными костями. Значит, порядки Водзорда больше не действовали. Сомнения в том, жив ли он сам, заметно возросли.
Краем глаза я наблюдал, как мунгаштары, выйдя из зарослей, двигались параллельно мне, по ту сторону озера. Некоторые подходили так близко к воде, что хрустели неокрепшим льдом. И этот хруст подгонял меня всё сильнее.
Обходя припорошённые снежком скелеты, я вышел на прямую тропинку, ведущую к двери хижины, и поспешил по ней, в слепой надежде, что бывший апологет не расставил здесь никаких ловушек.
— Луриби Водзорд! — взойдя на крылечко, позвал я, а затем постучался в дверь. — Вы дома?!
С минуту была тишина, и я, спиной ощущая подбирающихся ко мне экрофлониксов, едва не решил броситься назад — к шаману. Но вот, в сенях послышались шаркающие шаги.
— Луриби Водзорд! — радостно повторил я. — Откройте мне пожалуйста!
Завозилась задвижка и дверь открылась.
— Писатель? — удивлённо поглядел на меня хозяин. — Какими судьбами?
— Можно мне войти?
— Да-да, конечно.
— Одну минуточку, — сойдя с крыльца, я махнул альме и тут же вернулся к Водзорду, успокоившись лишь когда он запер за мной дверь.
— Я так рад, что Вы живы, — крепко пожав ему руку, произнёс я.
— Да что со мной станется? Природа меня бережёт.
— Озеро теперь совсем не то.
— С момента нашей последней встречи многое изменилось… Да что мы всё в прихожей стоим? Идём, я тебя попотчую чем-нибудь.
Он провёл меня в знакомую комнату и усадил за стол. Пока Водзорд собирал снедь, я лихорадочно соображал, как буду оправдываться перед ним за убийство Хромого. По логике, его убила Райли, а не я. Но именно я вынудил её пойти на это. Только бы Водзорд не рассердился и не прогнал меня.
— Кто приходил с тобой? — спросил отшельник.
— Друг, — ответил я.
— А как у Райли дела?
— Неплохо. Она нашла Суфир-Акиль.
— Это замечательно. Значит теперь она апологет?
— Да. Но в Апологетике она не осталась.
— Как же так? Почему?
— Говорит, что её путь ещё не окончен.
— Ох уж эта тридцать седьмая. Второй субкод не даёт ей покоя… Ну а ты, Писатель, когда пойдёшь в Апологетику?
— Уже сходил. И был достойно принят вашими бывшими коллегами.
— Я же говорил! Расскажи, как они?
— Ваш друг Эвилон передаёт Вам привет. Нибилар всё ещё возглавляет Конклав.
Потом я вкратце рассказал Водзорду о том, как познакомился с верховными апологетами, и какие впечатления у меня остались после этого знакомства. Он слушал меня с большим интересом.
— Увы, даже мудрый Нибилар не смог помочь мне выбраться из города, — печально подытожил я.
— Ну ты погоди отчаиваться, — улыбнулся он. — Не теряй надежду. К сожалению, если даже Нибилар не смог тебе помочь, то такой старый пень, как я, тем более тебе не поможет…
— Надежда — это всё, что у меня осталось. Я пришёл к Вам по иной причине.
— По какой же?
— Экрофлониксы. Как Вы к ним относитесь?
— Я люблю всех живых существ, окружающих меня. Все они достойны жить, плодиться и размножаться. Однако, экрофлониксы, такие непредсказуемые. С ними тяжело уживаться.
— Не то слово. Я смотрю, они даже Вас держат в осаде. Теперь водопой стал не самым безопасным местом в лесу.
Водзорд печально вздохнул, — вынужден признать. Мои возможности не безграничны. Нашествие экрофлониксов было неожиданным и необычайно массовым. Я могу их понять. Им лишь нужно жизненное пространство. Но при этом надо учитывать баланс и гармонию. Удобство для одних не может быть неудобством для других.
— Для нас они стали настоящим неудобством. Вы против их убийства, я понимаю. Но когда эти полчища начинают угрожать нашим жизням, тут уже не до пацифизма.
Отшельник развёл руками, — каждый имеет право защищать свою жизнь. Убийства ради спасения и пропиания — не возбраняются. Но почему вас беспокоят экрофлониксы? У вас же есть мясник.
— Больше нет.
— Куда же он делся? Ушёл?
— Понимаете… Всё так получилось… — и я признался Водзорду в том, что хотел убить Хромого, и в том, что в итоге его убила Райли. — Вы только не сердитесь на Райли, луриби Водзорд! Это не её грех. Это всецело моя вина. Только я достоин вашего порицания. И сейчас я осознаю глубину этого преступления, не переставая себя проклинать. Из-за меня началось нашествие экрофлониксов.
Водзорд долго молчал. Я не смел нарушать это молчание. Жизнь моя держалась на волоске.
— Вы совершили плохое, очень плохое дело, — произнёс он.
— Признаю, — кивнул я. — Если бы у меня была возможность всё исправить…
— Лучшее исправление ошибки — не совершать эту ошибку.
— Так-то оно так, но раз уже всё свершилось — тут ничего не попишешь. Воскресить мясника я не смогу. Вот если бы Вы подсказали мне, чем можно сдерживать экрофлониксов. Ведь Вас же они не трогают…
— Сдержать природу невозможно. Хищник всегда останется хищником, как не ублажай и не корми его. Его инстинкты всегда будут преобладать над ним, и в один прекрасный день он убьёт тебя. Не потому что злой и плохой, а потому что он — хищник. То, что ты видишь здесь — временное явление. Моё благополучие основывалось на гармонии, сложившейся в этом уголке природы. Но гармония не может быть вечной. Из-за тебя выпал необходимый элемент, противовес, компенсирующий баланс. И чаши весов дрогнули, сместившись под давлением экрофлониксов. Хочешь, чтобы я научил тебя управлять природными энергополями, чтобы отгородиться от агрессии хищников? Я не буду этого делать. Не из вредности. По другим причинам. Во-первых, это сложно и очень долго. Даже если у тебя есть предрасположенность к этому, ты не успеешь освоить мою науку за короткий промежуток времени. Во-вторых, даже если ты её освоишь, и сровняешься со мной в этом мастерстве, экрофлониксы рано или поздно пробьют твою защиту. Как и мою пробьют когда-нибудь…
— И что же мне делать?
— Ничего. Я бы на вашем месте начал искать себе новое пристанище. Зимой экрофлониксы станут ещё наглее и опаснее.
Разговор зашёл в тупик. Полное фиаско. Мы сидели молча. Водзорд о чём-то думал.
— Скажи, Писатель, — вдруг спросил он. — А за что ты ненавидел мясника? Ведь ты решил убить его не просто так, ради развлечения?
— Я его очень боялся. Считал злым и опасным.
— А сейчас бы как к нему относился?
— Думаю, точно так же. Но уже точно не стал бы его убивать. Лучше мясник, чем экрофлониксы.
— Вот в этом твоя проблема. Поэтому ты будешь и дальше совершать подобные ошибки. Ведь ты можешь только видеть. А понимать не умеешь…
— Так научите меня, луриби, — приподнялся я из-за стола.
— Научить чему?
— Научите меня понимать мясников. Вы правы — я относился и отношусь к ним предвзято. Для меня это страшные чудовища, которых невозможно полюбить. Можно только бояться и ненавидеть. Но я верю в то, что это неправда. Что они не заслуживают подобного отношения. Расскажите мне про них. Позвольте искупить свою вину перед убитым мясником.
— Ты правда этого хочешь? — удивился Водзорд.
— Всем сердцем.
— А не забоишься?
— Постараюсь.
— Тогда я тебе не буду про них рассказывать. Вместо этого, я тебе их покажу.
Предложение было неожиданным. Я боялся идти, смотреть на мясников. Но деваться было уже некуда. Да и способ оттянуть время, и попробовать склонить Водзорда на оказание помощи, был очень даже подходящий. Если мне удастся посильнее втереться к нему в доверие, то он может 'размякнуть'. Об этом я тогда думал.
Возвращаться в лес, полный хищников очень не хотелось. Я заметно ёжился.
— Не бойся, — заметил это Водзорд. — Держись поближе ко мне и тебя никто не тронет.
Обойдя избушку, мы отправились дальше, в самую гущу леса. Экрофлониксы последовали за нами.
— Вот приставучие, — произнёс лесник.