— Кажется, он тоже хочет пойти с нами. Он чувствует, что ты уже не вернёшься, — ответила она.
— Ещё один! Вы сговорились? Котя, ты-то хоть дурью не майся.
Элгер вытащил из зубов замусоленную книжку и проворковал, — Ко-тя ко-тень-ка ко-ток.
— Мне некогда с тобой читать, дружище. Ты уж прости. Рад бы, конечно… — подойдя к нему, я погладил его за ухом. — Всё, иди в дом. Не надо ходить за нами.
Он меня не слушался, и упрямо сидел около ворот.
— Позволь Коте проводить тебя. Не лишай его этого права. В конце концов, он ведь тоже твой друг, — произнесла Райли, запирая дверь.
— Чтобы ещё и его там пришибли? Ну ладно мы — дураки, но он-то ни в чём не виноват.
— Просто разреши нам с ним сопроводить тебя, — проходя мимо, подруга похлопала меня по плечу и отправилась отпирать ворота.
— Горе мне с вами…
Так мы и пошли в Тепличный, втроём. Шли налегке, не взяли ничего, кроме стандартного оружия. Сначала двигались молча. Было непросто начать разговор, зная, что он последний. Потом, постепенно завязалась какая-то пространная беседа ни о чём. О диплокагипнусах, о моей жилетке, о том, что со дня на день погода испортится… Вот всегда так. Когда, казалось бы, нужно пользоваться моментом, чтобы поговорить о чём-то очень и очень важном, возможно, сказать друг другу самые нужные слова. Язык 'залезает в задницу', и на ум ничего не приходит. Вообше ничего. Какая-то пустота в голове, и мелешь банальную чепуху, о которой можно было поговорить в любое время. Разум просто не верит, что сегодня мы последний день вместе.
Я смаковал каждый метр этой дороги. Раньше она казалась мне очень длинной. А сейчас выглядела жестоко-непродолжительной. Вот уже замаячили впереди монолиты тепличных девятиэтажек. Позади остался Лесозаготовительный, затем — рынок. Мы вошли в Тепличный.
— Где сумеречники будут ждать тебя? — спросила Райли.
— Дальше. За Теплицей. Где-то в районе автобусной остановки.
— А-а, — кивнула она. — Знаю где это. Вон там, впереди, прямо за курганом.
— Предлагаю распрощаться здесь, пока они нас не видят.
— Ещё чего. Нет, идём дальше.
Карабкаясь по возвышению, я прижался к склону всем телом, прислушиваясь к тишине. Райли и Котя ползли следом. Ни шума моторов, ни голосов, ни шагов с той стороны кургана не доносилось. Казалось, что сумеречники попросту не явились на встречу.
— Райли, — как можно тише спросил я, обернувшись. — А мы не ошиблись? Это точно то место?
— То самое, — подтвердила она.
— Почему же так тихо?
— Они здесь. Они ждут тебя.
— Писатель! — негромкий голос прогремел над округой, как выстрел. — Я знаю, что ты здесь. Не прячься.
От неожиданности моё сердце бешено заколотилось. Райли нащупала мою руку, сжала и отпустила.
— Я выхожу! — громко ответил я. — Не стреляйте!
Заработав руками и ногами, пополз на самый верх и там выпрямился во весь рост, окинув взглядом расположенную внизу дорогу. Там, чуть поодаль, действительно располагалась автобусная остановка с небольшой площадкой, прилегающей к шоссе. Посреди этой площадки чернела большая, грузная машина. Явно бронированная. Перед машиной стояли четыре неподвижные фигуры.
— Элекен? — на всякий случай окликнул я.
— Писатель? — отозвалась самая ближняя фигура. — Спускайся сюда. Ты же хотел познакомиться со мной лично?
— Иду, — стараясь не упасть, я начал осторожно сползать вниз со своего возвышения.
На середине пути, пара сумеречников вдруг выхватила пистолеты и прицелилась в мою сторону.
— Эй, — опешил я. — Вы чего?
Элекен поднял руку, и сердито воскликнул, — чёрт тебя подери, Писатель, ты что, не понимаешь русского языка?! Я же велел тебе никого не приводить!
Обернувшись назад, я увидел Райли и Котю, в которых, как оказалось, сумеречники и целились.
— Уходите оттуда, — махнул им я. — Зачем вылезли?!
Но они продолжали стоять как вкопанные.
— Не убивайте их. Они просто пришли меня проводить, — виновато обратился я к куратору.
— А-а-а, — протянул тот и сделал жест рукой своим подчинённым, после которого те опустили стволы пистолетов в землю. — Это же Мэри Сью со своим ручным фамильяром. Таскается за Писателем как хвостик. Она нам не угрожает. Ведь так, Писатель? Ты ведь гарантируешь это?
— Абсолютно, — ответил я, стараясь держаться ровно и не дрожать.
— Пусть тоже спускаются, но ближе не подходят.
Мы все вместе спустились к подножью кургана.
— Теперь ты, Писатель, выбрось свои ножики и иди сюда. А твои друзья пусть останутся там, и ведут себя как паиньки. Двинутся вперёд — будут уничтожены на месте.
Я послушно отцепил ножны вместе с оружием и передал их Райли. Затем полез шарить по карманам, ища табакерку с ай-талуком, но вспомнил, что она осталась в кармане жилетки.
— Не поминайте лихом, — произнёс я.
— Мы с тобой, — ответила Райли.
Придерживая капсулу под полой куртки, на непослушных ногах я пошёл через дорогу — в сторону сумеречников. Одного из них я сразу же узнал. Это был 'полковник' Корвус. Он стоял чуть позади куратора. Элекен спокойно ждал меня, заложив руки за спину. На нём было надето длинное пальто из кожи. Глаза скрывали чёрные очки, а нижнюю часть лица — респиратор, придающий голосу куратора какие-то электронные нотки, будто бы говорит робот. Волосы гибрида были тёмными, зализанными назад, как было модно у бандитов в эпоху девяностых годов.
Когда я приблизился на несколько метров, он остановил меня.
— Стой.
Я послушался.
— Ты принёс её?
— Да.
— Покажи.
Я аккуратно вынул капсулу.
— Интересно, — Элекен поправил 'намордник'. -То есть, просто взял и принёс? Я был уверен, что ты подстрахуешься и спрячешь её куда-то. Начнёшь ставить условия, мол, скажу где спрятал, когда окажусь в безопасном месте, и всё такое…
— Я не люблю шантаж.
— Неужели?
— Да и какой смысл? Вы меня всё равно отыщите где угодно.
— Это верно.
— Поэтому я не вижу смысла продолжать заведомо проигрышную партию, когда соперник мне явно не по зубам.
— Разумно. Как видишь, ты добился очень и очень многого. Ведь я отложил несколько чрезвычайно важных дел, и припёрся сюда, через половину глобуса, только лишь для того, чтобы лично встретиться с тобой. Немногие удостаиваются такой чести. Признаюсь, сначала я был зол. Очень, очень зол на тебя, но потом, я тебя даже зауважал, Писатель. И мне самому захотелось на тебя посмотреть. Но давай-ка перейдём к делу, — Элекен мотнул головой, и один из сумеречников проследовал ко мне.
Подойдя, он протянул руку. Я передал ему капсулу.
— Порядок, — кивнул куратор. — Отнеси в машину… Ну что, Писатель, давай заканчивать? График у меня чрезвычано плотный. Нужно ещё столько сделать. Приятно было с тобой познакомиться. Легат Корвус, заберите у агента передатчик.
— Слушаюсь, — Корвус пошёл ко мне.
В этот момент у Элекена что-то запиликало, и он, чертыхнувшись, приложил руку к уху, — да. Я. Конечно. Нет, сейчас не могу. Я занят. Кто передал?
Бросая подобные фразы, он постепенно удалялся в сторону бронемашины и начал обходить её по кругу.
Выудив передатчик, я отдал его Корвусу.
— Рад знакомству, Писатель, — негромко произнёс тот. — Ты мне очень помог с эндлкроном.
Я увидел, что он протягивает мне руку и ответил ему крепким, продолжительным рукопожатием.
— Хочу, чтобы ты знал. Была бы моя воля, я бы сделал всё возможное для того, чтобы тебе помочь, — ещё тише произнёс Корвус. — Но я не могу. У меня приказ. Ты уж извини.
— Делайте то, что должны, — глядя ему в глаза ответил я.
На его бесстрастном лице дёрнулся мускул.
— Беги, — прошептал он, отпустив мою руку. — Беги со всех ног. Сейчас.
— Что? — не ожидал я.
— Беги, дурень, — он сверкнул глазами. — Пока он отвлёкся. Пока у нас нет команды стрелять на поражение. Ты успеешь. Беги.
— Нет. Не побегу. Я устал бегать. Сколько можно? Спасибо Вам. Спасибо…
— Как знаешь, — Корвус равнодушно повернулся на каблуках и пошёл обратно к машине.
К тому моменту Элекен уже заканчивал разговаривать, и возвращался ко мне.
— …никаких постановлений. Хватит! Все сведенья переводи на мой инфоком. Ты понял? На инфоком! Добро. Конец связи. Уф-ф…