Для изучения планеты и её беспокойной фауны была создана орбитальная станция АРОМЕ, последний перевалочный пункт научных и прочих экспедиционных сборов. Экспедиция Дзета-6, двенадцатая по счету, планировалась последней, вот только новостей от нее не поступало тридцать два дня. В спешном порядке была организовано формирование Тета-3, Тета, потому что это было кодовое слово спасательных экспедиций, а третья, потому что и до этого случалось проводить на Тенебрисе подобные операции. Рациона у группы Дзета-6 было на двадцать один день, но, разумеется, используя гранулированный а-карнитин, замедляющий метаболизм на порядки, можно было ожидать того, что они протянут месяца два. Из-за ограничений Совета по Этике, Тета-3 была самой малочисленной и состояла всего из четырех человек: командир, бортинженер и пилот шаттла смещения Ян Поплавски, врачи, экологи, биологи и психосоматики Марк Блен и Иван Лисицын, астрофизик, специализирующийся на физике магнитных явлений, радиофизике и физике «странной» материи Павел Ротко.
– Я же говорил, надо было раньше выходить. В этой дряни идти невозможно. Топь паскудная, – в шлемофонах у всей группы звучал раздраженный голос Яна. Несмотря на пригодность атмосферы для дыхания, во время местного дождя настоятельно рекомендовалось надевать шлемы экзофандров, в связи с повышенной концентрацией летучих частиц. – Смотрите внимательней, не пропустите любой намек на присутствие Дзеты. Последний сигнал был всего в пятнадцати километрах отсюда. Это не больше получаса при внимательном осмотре.
– Двадцать третий век. Союзные отношения с Кемеотерами и Н’гхлой-П’терцами. У первых есть струнные вибромаяки. У вторых софт на создание полных 3D визуализаций планет до 3 масс Земли с точностью до микрона. Нет, мы пойдём другим путём, будем радиотехникой из мезозоя пользоваться. И грубой, человеческой так сказать, силой.
Иван грузно засопел, недовольно поводя створами экзофандра, словно пародируя коренных жителей Тенебриса. Слякоть мешала отражению, встроенный антиграв сильно терял в скорости и приходилось идти пешком.
– Тишина и спокойствие. Зачем столько негатива для рядовой задачи. Ты что, ни разу не был под дождём в училище? – поднял бровь Марк, но никто не заметил это под мокрым стеклом.
– Тишина и спокойствие внутреннего мира тесно связаны с тишиной и спокойствием внешнего. Тебе ли не знать!
– Ну, у тебя какие-то устаревшие понятия. Рентровски…
– Рентровски – это современная псевдонаука. Еще Юнг утверждал…
– Ну давай оперировать устаревшими на два века теориями, дожили.
Вспышка на секунду выцепила облепленных металлом людей, копошащихся среди грязи и причудливых растений, но тут же всё снова погасло.
– Вы можете заткнуться оба? – медленно и чётко сказал Павел.
– Павел, тон, – обернулся командир экспедиции. Физик закатил глаза, отключил микрофон и выругался.
Овраг, про который говорил Ян Поплавски, являлся первой отправной точкой во владения тентаклоидов. За ним начиналась ментальная завеса, к которой скептически относились на АРОМЕ, но много раз упоминали все экспедиторы. Данная Чаща была наиболее разведанной, а потому считалась относительно безопасной, что только добавляло вопросов о пропаже экспедиции Михаила. Следующий час прошел в молчании, что было не редкость в этой компании. Обычно, даже краткосрочные экспедиции проходят жёсткий отбор кандидатов. И хотя в наше время это не сложнее, чем сходить в магазин за дешёвым деприватором, к этому всегда относятся серьёзно. Тета-3 собирали в спешке, особо не заморачиваясь химией коллектива, поэтому на многие мелочи не обратили внимание. Вечно спорящие Марк и Иван были тому доказательством. Молчаливый Павел, который вообще не предназначался для работы в коллективе, тащился сзади, по привычке прикрывая тыл. Может быть, ему казалось, что из-за незамысловатого пейзажа вот-вот прорежется фантасмагория безумия, а может быть он просто хотел держаться подальше от Яна. В прошлом году Ян руководил Тета-1, успешной вылазкой, благодаря которой удалось спасти Гамма-5. Семнадцать человек, оставшиеся без шаттла, сердечно благодарили Яна за проявленный героизм и непоколебимость. К сожалению, не обошлось без потерь. Павел не любил вспоминать Даяну и не хотел идти в этот раз, однако судьба чужой экспедиции стояла выше, чем его личная неприязнь к новоиспеченному командиру.