– Семь случаев попадания, ни одного даже самого маленького повреждения, – подтвердил Иван. – Хотя, никому не советую. Как будто пришлось совершить неуправляемое приземление на сломанном модуле. Странно, что ты про них не знаешь.
– Я больше по когнитиву всякому, конкретная флорофауна меня слабо интересует, – отмахнулся слегка пристыженный Марк. Ему было слегка неловко, что он перенервничал, когда весь коллектив просто выполнил свою работу и даже Иван не выглядел сильно обеспокоенным произошедшим. С другой стороны, он находил немного странным, что даже двое не биологов прекрасно знали об этом элементе местной фауны. «Нужно больше читать и серьезнее готовится к вылазкам», – твердо решил для себя Марк.
Овраг, растянувшийся на несколько километров, плавно переходил в Чащу. Чаща – кодовое название для плотной стены разномастных растений довольно странного биома, распространённого на Тенебрисе. Несмотря на то, что геологическое и картографическое разнообразие было здесь весьма скудным, неизменно, на всех широтах, не зависимо от погодных условий и времени года, которые из-за двух звёзд и блуждающей орбиты представляли собой невразумительную чехарду температур, возникали Чащи. В основном, это крупные растительные массивы в несколько сотен квадратных километров, в которых жили рои тентаклоидов. За их пределами жизнь практически не обнаруживали, во всяком случае, в предыдущих экспедициях. Загадка возникновения обособленных массивов флоры объясняли по-разному, но так или иначе все сходились во мнении, что между Чащей и тентаклоидами происходит какая-то связь симбиотического характера. Что первично, спорно было до сих пор, потому что не было Чащ без тентаклоидов, как и тентаклоидов без Чащ, однако монументальный характер вековечных деревьев и изогнутых, огрубевших лиан, наталкивал на мысль, что сначала образовались Чащи, а потом подтянулись их необычные обитатели. Под ногами у Ивана что-то хрустнуло.
– Сюда, – он посветил рукой на продолговатый предмет. – Это… Это шлем экзофандра. – Иван растерянно замолчал.
– Павел, посмотри, что с ним.
Павел приземлился, присел и уставился на шлем. Медленно поднял его и стал крутить в руках.
– Ясно.
– Можешь немного пояснить, чтобы ясно стало ещё и нам.
Павел перевернул шлем и бросил в хлюпающую землю, как будто обжёгся. Капли с удвоенной силой застучали по стеклу.
– Он точно не поврежден и точно не сорван посторонней силой. Владелец снял его сам.
– Какая-либо маркировка присутствует?
– Это не из экспедиции Михаила. Фторопластовое покрытие. Видишь, как растекаются капли? Аэрозоль нам только неделю назад завезли.
– Получается?
– Это шлем от нашего костюма.
Повисла неловкая пауза. Ян нервно стучал пальцами по поверхности своего экзофандра. Иван смотрел куда-то мимо. Марк нарушил тишину.
– И что это может значить?
– Сколько мы уже здесь?
– Где здесь? На Тенебрисе или в лесу? – уточнил Ян. – В лесу не дольше суток. На поверхности порядка недели.
– Это всего-навсего означает, что нас было больше. И это не первый наш поход в лес. – Павел уничижительно посмотрел на злополучную находку.
Ян шумно выдохнул.
– Всего-навсего. Допрыгались. Что там нам говорили про когнитивное искажение? Марк, есть идеи?
– Слишком много вариантов. Если нас было больше, то это было бы отражено в документации. Я не помню такого.
– Ты рассчитываешь на свою память, в ситуации, где мы запросто могли забыть состав экспедиции? – саркастически уточнил Павел.
– Тихо! – отрезал Ян. – Марк, продолжай.
– На самом деле когнитивщики не располагают большим запасом реакционных инструментов. Можно принять а-деприваторы, это немного снизит воздействие тентаклоидов – если это вообще оно. Можно сделать вид, что ничего не произошло, а артефакт прихватить с собой, для дальнейшей, так сказать, инвестигации.
– Ещё можно провести краткосрочный тренинг, для исключения случаев массового психоза, – осторожно предложил Иван. Пришлось повторить дважды, потому что после жидня его микрофон начал барахлить.
– У нас нет на это времени, да и желания. – Ян все еще стучал по костюму. Павел, не отрываясь, смотрел и смотрел на шлем.
– Чего уставился? Пошли дальше. Мощный передатчик только на шаттле. Спутников связи на Тенебрис не запустили из-за норовистой атмосферы. В следующем году обещают только. Захватите его с собой, разберемся после вылазки.
– Не трогайте его, – уверенно вставил Павел. – Не знаю что это, но когда я его поднял, мне стало не по себе.