Впрочем, работал я без особого напряжения, времени хватало и на другие дела.
* * *
Характер Мэй за годы знакомства я успел изучить неплохо, поэтому на слова «ты нужен мне как мужчина» отреагировал никак. Вредная старуха любила такие провокационные фразочки, с удовольствием наблюдая за смущением собеседника.
— Хочу навестить одну, хм, подругу, — не разглядев на моем лице ожидаемых признаков, со вздохом уточнила Мэй. — Боюсь, заворожит. А ты и полу нужного, и окклюменцией балуешься, так что удержишь наставницу.
— С чего бы ей тебя привораживать? И, к слову, уточни, чего конкретно ты опасаешься — чар, зелья, Голоса или какой-нибудь экзотики?
Напускное веселье слетело со старухи, словно листья по осени. Осталась сухая, мрачная решимость, приправленная горькой насмешкой.
— Искушения силой. Знаешь, бывают такие дары, отказаться от которых сложно, а принимать нельзя.
— То есть?
— Хелен — договорница. Слышал о таких?
— Конечно слышал, — тут в голове что-то щелкнуло, из памяти всплыли строчки трактата о наследовании способностей, и я, уже предчувствуя ответ, уточнил. — Она умирает?
— Именно. До последнего с передачей тянула, дура, теперь мучается.
Неприятное, должно быть, зрелище.
— И зачем ты к ней идешь? Если она договор на тебя перекинет, черта с два Арианрод род примет.
— Джину Уайт помнишь? — вопросом на вопрос ответила Мэй. — Ну, Джина-сквибка, у Френкеля в лавке подрабатывает.
— Помню. Приятная девочка. Хочешь предложить наследие ей?
— Сначала надо выяснить, чего договор требует, какую плату берет, — проворчала старуха. — За тем и идем.
По дороге до общественного камина я вспоминал еще одну девушку, жаждущую магии. Петунию Эванс. По всему выходило, что если Джина откажется (маловероятно, но вдруг), то можно предложить принять наследие ей. Только стоит ли? Старшая сестра Лили не разбирается в магическом мире, она понятия не имеет, какую цену с нее запросят за силу и чем придется расплачиваться остаток жизни. И, не исключено, после смерти тоже. Нет, не стоит Петунии ничего рассказывать, пусть и дальше считает, что дар получить нельзя, с ним можно только родиться.
В действительности дела обстоят несколько сложнее.
Волшебники всегда стремились получить как можно больше силы. Самым лучшим и безопасным способом повысить свои возможности является включение в род, по праву рождения или вхождения через брак, несколько реже практикуется усыновление, хотя тоже случается. Если эти пути закрыты, существуют и другие, менее удобные, начиная от частичного слияния со стихией и заканчивая массовыми жертвоприношениями. Все они имеют побочные эффекты, все запрашивают за силу высокую цену.
Заключение соглашения с теми или иными сущностями — духами, разумными элементалями, воплощениями концепций идей или кем-то еще, — практиковалось с древних времен. В принципе, весь шаманизм построен на идее договора, равно как и оккультизм с демонологией. Изредка заклинателям удавалось вступить в контакт с существами достаточно миролюбивыми, чтобы не попытаться сходу убить потревожившего их человечка, достаточно разумными, чтобы понять, чего он хочет, и достаточно мудрыми и сильными, чтобы согласиться на обмен. Они давали силу, в свой черед получая что-либо еще. Связанные с ними люди делились эмоциями, как положительными, так и отрицательными, или проводили определенные ритуалы с разной частотой, или выполняли кажущиеся бессмысленными задания… В Европе число магов-договорников постепенно сократилось, их немного осталось, а вот в России и Азии эта традиция сильна.
Обычно заключенный договор переходит по женской линии, фактически, династия ведьм одновременно является династией жриц, но, если прямая линия прерывается, наследницей может стать и чужая по крови девушка. Ей даже не обязательно быть магичкой, сквиб тоже подойдет.
Домик знакомой Мэй, цель нашего похода, стоял во впадинке между двумя холмами. Из окон было трудно разглядеть местность вокруг, хотя со слов наставницы выходило, что неподалеку расположены целых три деревеньки магглов. Причем о роде занятий хозяйки уединенной фермы они как минимум догадывались и без веской нужды ее не беспокоили. Обычное дело, в общем-то — сколько Статут не поддерживай, соседи все видят.