Над могилой Трорин установил откованную на скорую руку восьмилапую фигуру, на которую Маруся не пожалела пару горстей золотых монет – покрытая золотом снаружи, она блестела в лучах солнца, как экзотический иероглиф или новый символ Морума. Из темной земли пробились безвременники, которые тут сами вырасти ну никак не могли… и лежали игральные кости, которые после первого же дождя грозили пропасть из виду навсегда, затонув в почву.
– Золота там мало, только слой сверху, – сказала Маруся. – Не сопрут. Смысла нет, да и фигня дико тяжелая. Троллем из кузниц тащили. А сопрут – так я найду и своей рукой шкуры поснимаю с ворья! С этим строго надо. Сразу.
Помолчали.
– Дядь Ген. – Маруся положила руку на нагретый осенним солнцем лоснящийся бок кобылы.
Гленнер снова улыбнулся.
– Знаешь, на что похоже вышло? Мастер Войны говорил: танки, машины самоходные, военные… потом расскажу, у вас такого, поди, не видывали… а это заслоны им были, противотанковые ежи. Где бы войны ни шли – а память о себе они оставляют одинаковую… Ну, за работу, крепостные! Даешь пятилетку в три года… родина-мать зовет.
– Мастер. Мастер Войны.
Нейроны снова вышли из-под контроля.
Лицо, выплывшее сейчас из хаоса отрывочных воспоминаний и тьмы, казалось слепленным из неправильных мазков света и теней. Оно висело будто в невесомости, ни к чему не приделанное, и гертаец не сразу сумел сфокусировать взгляд.
– Тай…тингиль.
– Ты кричал.
Мастер Войны стиснул зубы, приподнялся на локтях.
– Я да.
Умирающий корабль дрейфовал в космосе.
Каждый из путешественников как мог приходил в себя. Все ресурсы криданского десантного бота и правда были на исходе. В полутьме только слабо перемигивались огоньки на пульте и мягко моргало аварийное освещение.
– Мы прыгнули.
Витязь вытер рукой нос и подбородок, глянул на темное, скользкое в ладони, поморщился.
– Прыгнули?
– Прыжок в гипер… пространство, так называют геяне. Тяжело… переносят. Криданцы еще хуже. Йертайан легче, намного, но…
Инопланетянин с трудом перевалил тело черед подлокотник пилотского кресла, уперся коленями, ладонями. Он разгибал себя, как давно заржавевший погнутый гвоздь.
– Живы?
– Живы, – шепнул Тайтингиль. – Не могу разбудить. Тебя – смог.
– Это сильнее… прыжка. Драконья кровь.
Белые глаза с широченными зрачками уставились на Тайтингиля.
– Тебе не сделалось ничего. Я еле собрал нейроны, а ты… бодр. Такие пилоты, как вы… покорили бы галактику.
– Если бы… мы были, верно? Если бы эльфы были в твоем мире… но нас нет, союзник. Мы в Эале, в единственной складке ткани мира, а оттуда уходим прямо в Чертоги Забвения, – горько выговорил Тайтингиль.
Мастер Войны поднялся со стоном.
– Драконья кровь… Где мы?
– Не знаю, – задумчиво выговорил витязь, – я же еще не пилот. Еще нет.
Корабль автоматически перешел на режим минимального жизнеобеспечения, и большинство источников света выключились.
Тайтингиль не мог оторвать взгляда от сонма звезд, висящих за мутным стеклом маленького иллюминатора. Они двигались, жили своей жизнью – и, казалось, даже дышали, ритмично мерцая в пустоте.
Звезды…
Мастер Войны наклонился над Алиной, лежащей навзничь, провел пальцами по вискам, по шее.
От Котова была видна только филейная часть, остальное скрывалось под креслом.
– Надо выводить. Может быть… звездная горячка. Кот-ту не будет плохо, – он скривил рот в ухмылке, – Безмозглый, нейронов нет, нечему портиться.
Тайтингиль подошел к пульту, коснулся подлокотника кресла. Слабо освещенная панель управления кораблем притягивала взгляд.
Притягивала.
Мастер Войны деловито шуршал по одному ему ведомым закромам, поругиваясь на бесхозяйственных криданцев.
– Корабль умирает. Я чувствую, – сказал витязь.
Раздалось басовое лязганье, по обшивке прошла короткая дрожь.
– Что это?
Мастер Войны мельком глянул в иллюминатор.
– Она избавляется от лишнего, корабль. Отстрелила съемный модуль. Чтобы не… не поддерживать. Экономит ресурс. Воздух.
– Вот как, – тихо сказал витязь. – Я шел к звездам… чтобы погибнуть среди них? Какие красивые… вижу так близко, есть время рассмотреть. Но… неужели все кончится вот так? У меня же… сын.
– Сын, – еле слышно ответил тот. – Сын… у меня был. Хороший воин. Погиб в золоте как истинный йертайан.