Прислужник склонился, глядя в пол. Пол был нечист.
– Да, Ваше Темнейшество. Вы станете. Вы победите. Поработите. Они еще будут стонать под вашей пятой… и просить пощады.
– Да… – медленно выговорил Карахорт. – Да.
– Вы не пощадите никого…
– Не пощажу.
Иногда Червеню казалось, что господин утратил смысл, цель – и повелевает по привычке, тяготясь своей маской и своей короной… а может, и жизнью? Зачем ему эти войны, одна за другой, изнурительные и не дающие никакого счастья? Потому что в войне даже Всетемнейший никак не мог отвоевать для себя иной природы и нового лица…
Иногда Червеню даже казалось, что у него самого повелевать и покорять народы вышло бы куда лучше. Чему-то же он научился возле сильнейших… возле того же Таурона.
Временами Червень позволял себе думать, что Карахорт куда как жиже того, прежнего. Этот пусть и Всетемнейший – зато тот был Огненным.
Черный плащ вздыбился на сквозняке, открывая туго облитую доспехами фигуру, и Карахорт вышел из покоев к войску.
Они стояли построенными в каре: орки, гоблины, быкоглавы располагались под скальными навесами и выступами старой крепости, дальше размещались колесницы с косами в осях, смертоносные для пехоты и конницы. Наездники на громадных бескрылых длинноногих птицах придавали вой ску неуловимый шарм курятника, но их было немного. Эти странные люди вообще с трудом ладили с кем-либо иным.
На левом фланге построения ютилась кучка троллей, давно утративших былую лихость, голых и серых. Они в любой момент могли разметать и без того неровную линию, вовсе одичав. Использовать этих было особенно сложно.
Скальные орки, относительно чистые и более-менее единообразно вооруженные, находились выше и ближе. Гвардия.
Червень привычно вышагнул вперед, чтобы объявить о предстоящей речи господина.
Карахорт любил титулы.
Он умел их придумывать, Червень.
– Падите ниц, ибо перед вами Карахорт Темнейший, Пастырь Тьмы, Властитель Морума, поработитель Востока и Юга, попирающий волю народов, величайший…
– Ды… ракон, – вдруг низким басом выговорил один из быкоглавов.
Тхаш вздернул подбородок и схватился за булаву.
– Величайший дракон! – подхватил Червень новое славословие, но сообразил посмотреть туда же, куда пристально пялился скальный орк…
И замер.
И несмело разогнул спину.
В небесах рявкнуло, завыло, загудело. Моргнув внезапно заслезившимися глазами, Червень различил распластанные крылья, хлыст хвоста и безжизненно мотающуюся на длинной шее гребнистую голову.
Дракон!
Червень подскочил и очень ловким для его неуклюжего сложения прыжком брызнул в сторону.
Это его и спасло.
Громадная алая туша с отвратительным мясным звуком рухнула на Карахорта, и Тьма в этой складке Эалы снова осталась без пастыря.
Последнее, что слышал Червень, – это мучительный, протяжный стариковский крик, донесшийся будто ниоткуда.
Ощущения были такие же, как после криогенного сна в капсуле. Воздух вошел в легкие словно под давлением, толчком.
Ничего, не впервой.
Его встретила чужая, отвратительного вида планета. Вокруг неровным рядом стояли мерзкие создания, выглядящие жалкой пародией на войско. Единственное, что в нем было убийственного, в этом войске, – оглушительный смрад закисшей сыромятины, помета и немытой плоти.
Запахи! Много, отвратительные!
Мастер Войны выгнул длинную шею и испустил яростный крик.
Снизу, под ногами… ох, под брюхом, под брюхом… там было что-то теплое, текучее, липкое и колючее.
Ощущения! Шквал ощущений!
Он переступил и с ужасом понял, что путается в конечностях.
Их оказалось четыре.
Нет, шесть – еще огромные, как паруса, кожистые крылья, оттягивающие лопатки, разворачивающие спину. Одно было искалечено, сломанные кости торчали наружу, и это место яростно пульсировало, словно кровь превратилась в огонь.
Он не знал слов, чтобы выразить свое новое состояние. Это яркое, острое чувство заливало разум, мешая думать, мешая осознавать себя, раздирая тело на куски.
Боль, наконец понял он.
Боль.
Новые ощущения обрушивались в мозг лавиной, и бешеная работа нейронов со шквальной быстротой сортировала их – чтобы вынести на передний план главное. Всегда – главное, в любом мире, в любом состоянии…
Войну!
Дракон извернулся, отмахнул уцелевшим крылом, выкатывая из-под себя сплющенную жестянку нелепого рогатого шлема. Пара неуклюжих созданий, похожих на перекормленных панцирников, припрыжкой бросились в атаку – как раз со стороны сломанного крыла. Мастер Войны оскалился – и испепелил обоих тугой, тонкой струей багряного пламени, пущенной из пасти. Огонь стегнул, как бозонный импульс по нажатию гашетки космического истребителя, – немного физического напряжения и чистое, кристально ясное желание убивать.