Дит подбросил в пламя побольше дров.
Ругаясь, старик в ужасе выбрался из кресла и попытался прорваться к выходу, прежде чем препятствие станет непреодолимым.
Дит свалил его с ног, швырнув камень.
Ненависть придала ему ярости. Камень врезался в грудь Джексона с такой силой, что послышался треск старых хрупких ребер.
Джексон поднялся, снова пытаясь вырваться из пещеры, но ловушка уже захлопнулась, и он попятился.
Дит завороженно смотрел, как Джексон вопит и пляшет, охваченный пламенем. Наконец, обезумев от боли, старик снова метнулся к выходу сквозь огонь. Вывалившись наружу, он рухнул наземь, судорожно дергаясь и пытаясь ползти к своему мучителю.
Отступив на несколько шагов, Дит собрал припасы, но не уходил, пока Джексон не умер.
Дит ничего не чувствовал к старику. Это была даже не казнь — лишь избавление от мучений.
Он направился к селению.
Ему казалось, будто в этой пещере он утратил часть души. У него не осталось настоящих человеческих эмоций. Он превратился во вселяющее страх прагматичное чудовище, не имевшее понятия о совести и чувствах. С этих пор он лишь притворялся, считая, что все остальные поступают так же. Большую часть времени для него что-то значили лишь его собственные капризы и прихоти, а также те, кого он ненавидел. Всех остальных он рассматривал лишь как предметы, которые можно было использовать.
Диту нужно было действовать именно сейчас — вождь селения обрек девочку по имени Эмили еще на одну неделю жизни в яме. Дит мог похитить ее без необходимости тайком пробираться в дом вождя.
Чтобы войти в селение и покинуть его, требовалось проскользнуть мимо часового, выставленного на случай ночного набега соседних племен. Часовой заснул на посту, и Дит неслышно пробрался мимо. Держась самых темных мест, он подобрался к хижине вождя.
Яму накрывала крышка из натянутой на деревянную раму шкуры. Дит убрал прижимавшие ее камни и отодвинул крышку в сторону.
— Эмили! — прошептал он, лежа на животе. — Пора.
Внизу ничего не было видно, но он знал, что она не спит. Слышалось ее испуганное дыхание.
Неподалеку послышалось ворчание прирученного в селении зверя. Он почувствовал Дита, но поднимать шум не стал.
— Эмили! Идем! Это я, Дит. — Ответа не последовало. — Идем!
Шло время. Он не мог его тратить впустую на перепуганную рабыню. Опустив руку, он попытался схватить девочку за волосы, но не достал.
— Идем. Дай мне руку. Нужно уходить.
Она всхлипнула.
Дит знал, что ей пришлось страдать, но вряд ли больше, чем ему самому. Что с ней такое? Неужели дух этих животных так легко сломить?
— Дай руку! — бросил он и потянулся снова.
Ощутив, как она схватилась за его руку, он напрягся и потащил девчонку наверх. Извиваясь и скуля, вся голая, она выбралась из ямы.
«И что дальше?» — подумал Дит. Не будет же она бежать без одежды по холодному лесу! Кусты исхлестают ее до крови.
— Найди какую-нибудь одежду, — приказал он, показывая на хижину вождя.
Эмили покачала головой.
— Давай! — рявкнул Дит.
Она снова покачала головой.
— Проклятье, да иди же!
Он щелкнул пальцами по ее холодным голым ягодицам. Тихо взвизгнув, она скрылась в доме.
Закусив губу, Дит присел возле хижины, глядя на очертания холмов в предрассветных сумерках. Что, если их с Эмили кто-то услышал?
Животное продолжало вопросительно ворчать, но не могло выбраться из загона, чтобы выяснить, в чем дело. Из леса доносились уханье, вой и крики ночных обитателей.
Кем они могли быть? Дит не слышал о крупных хищниках, но это не означало, что их не существовало. О Префактле он знал лишь то, что видел сам. А Джексон не позволял ему увидеть слишком многое.
Девочка вернулась, одетая в шкуры.
— Это вещи Юлоа, — прошептала она.
Она украла их у сына вождя.
— Лучше пойдем поскорее, — нервно усмехнулся Дит. — Скоро взойдет солнце.
— Куда мы идем?
Дит сам не знал. У него не было никаких планов, кроме как вытащить ее из ямы. Он слишком мало знал об этом мире.
— Назад на станцию, — ответил он и двинулся вперед, прежде чем она успела возразить.
Нужно было куда-то идти, лишь бы убраться отсюда. Поколебавшись, она последовала за ним.
Часовой сменился, но снова спал. Они осторожно прошли мимо.
Еще через сотню ярдов Дит остановился. Он не знал, куда идти. Ему было известно лишь направление, но не дорога.