— А как же Берли? Я думал, нам лучше держаться от него подальше.
— Вряд ли он еще там. Наверное, давно уехал.
— А если все еще ждет?
— Согласна, план рискованный. Но это лучше, чем стоять и пялиться на этого исполина, — она кивнула на дерево. — В любом случае, эта штука никуда не денется.
Брат Лазарь прохаживался вокруг дерева. Он посмотрел на молодежь и что-то сказал по-немецки. Кит, естественно, ничего не понял, но уловил волнение в тоне монаха. А тот снова отправился вокруг дерева.
— Чем это он занят? — спросил Кит, наблюдая, как монах отсчитывает шаги.
— Он говорит, что ты был прав — судя по размеру дерева и диаметру ствола, с тех пор как ты был здесь в последний раз, прошло по меньшей мере тысяча лет — плюс-минус два-три столетия. Боюсь, твои приятели из каменного века давно стали историей. — Она сочувственно похлопала Кита по плечу. — Ну, что поделать. — Она снова взглянула вверх. — На самом деле нет смысла оставаться здесь. Давайте вернемся в Прагу, и я обещаю вам хороший ужин — шницель и пиво, причем такое, какого вы еще не пробовали. Поспим на чистых простынях, а завтра решим, как действовать дальше.
— Ну и ладно. — Кит в последний раз оглядел поляну. Он наклонился и осторожно потрогал корпус лей-лампы. Убедившись, что он достаточно остыл, подобрал оба прибора с земли. — Нечего им здесь валяться, — проворчал он. — Никогда не знаешь, кто может о них споткнуться.
Кит снял рюкзак, убрал сломанные устройства, завернув их в свою меховую рубашку, добытую возле устья пещеры. Он сам выкроил ее и сшил грубой костяной иглой. Не бог весть какое сокровище; он бы давно выбросил ее, если бы не зеленая книга сэра Генри во внутреннем кармане. И так удивительно, что он не потерял дневник во всех передрягах, тем более он не собирался терять его теперь. Снова закинув рюкзак на плечи, он разгладил взятую напрокат рясу, одернул широкие рукава и сказал:
— Ладно. Давай посмотрим, сможем ли мы вернуться в Прагу до того, как пройдет еще тысяча лет. Ты уверена, что сможешь найти лей-линию?
Мина поглядела на белые известняковые утесы, едва видневшиеся за лесом на юге.
— Наверное, смогу, — она решительно тряхнула головой. — В любом случае, если мы отсюда не уберемся, рано или поздно нас съедят.
— Тогда пошли. — Кит повел маленький отряд к краю ущелья и длинной тропе, ведущей вниз. В сумерках они спустились в долину. Слева вздымалась в небо высокая скала, справа — непролазная чаща кустарника и вершины деревьев, растущих ниже по склону.
— Знаешь, мне никак не удавалось застать лей-линию активной, — сказал он Мине, когда они начали спускаться. — Я часто приходил сюда, но все без толку, а потом сдался. У меня же оставалась твоя лампа, и я решил, что если наткнусь когда-нибудь на другую лей-линию, лампа мне подскажет.
— Это она тебе подсказала насчет Колодца Душ?
— Нет, для меня это оказалось полной неожиданностью, — признался Кит. — Ну, никак я этого не ожидал. Скорее всего, дело в Костяном Доме. Знаешь, мне очень интересно, чем на самом деле занимался Эн-Ул.
— У тебя есть хоть какие-нибудь идеи на этот счет?
— Такое впечатление… Я же тебе говорил, что люди из племени почти не используют язык, они общаются иначе — передают друг другу впечатления и образы. Сначала надо представить, что ты имеешь в виду, и держать это в голове. Странно, конечно, но это работает. — Кит помолчал. — В общем, самое близкое к тому, что я смог понять: Эн-Ул каким-то образом видел во сне время.
— Постой, ты же говорил, что он вроде как сам создавал разные времена?
— Может, так, а может — нет. Древний видел, что принесет время, и каким-то образом взаимодействовал с тем, что видел. А тонкостей я не уловил. Знаю только, что это были такие особые сновидения, перемешанные со временем, творением и… я не знаю… существованием, что ли.
Кит остановился.
— Ты чего встал? — спросила Мина.
Кит протянул руку и указал на камень, выступающий из скалы.
— Посмотри, вон там я сидел, когда первый раз здесь оказался.
Мина кивнула.
— Да, я знаю это место. Я ведь здесь бывала. Только я всегда оказывалась дальше на тропе. Возможно, именно в этом все дело.
— Неважно, — сказал Кит. Он взглянул на небо и тени, сгущающиеся в ущелье. — В это время лей-линия должна быть активной, если она вообще собирается работать.
— Не надо так говорить, — упрекнула Вильгельмина, — а то сглазишь.
Брат Лазарь сказал что-то, Вильгельмина ответила. Монах шагнул вперед и протянул руку, широко расставив пальцы. Он сделал еще три шага, а затем повернулся и снова заговорил.