У подножия холма люди остановились. Возвышение слишком уж симметричное, отметил Дуглас, чтобы быть естественным; здание идеально вписывалось в пейзаж. А значит, место, скорее всего, имело ритуальное значение. «Должно быть, это то самое место», — пробормотал он про себя. Снайп наклонился и выхватил из травы очередного кузнечика.
Они ждали. Предводитель поднялся на холм. Навстречу ему вышел дородный человек в желтой мантии. Между ними последовала короткая беседа, после чего предводитель спустился с холма и встал среди своих собратьев-этрусков.
Вскоре на ступенях храма появились несколько жрецов (если они были жрецами), а потом к ним присоединился еще один важный мужчина в длинном малиновом одеянии. Они начали неторопливо спускаться к подножию холма.
— Спокойно, Снайп, — выдохнул Дуглас. — Брось своего кузнечика, нам и так хватает проблем.
Дородный священнослужитель — наверное, старший жрец, как предположил Дуглас — приказал всем отойти на несколько шагов. Крестьяне повиновались, оставив двух незнакомцев перед человеком в малиновой мантии. Человек внимательно оглядел пленников и принял какое-то решение. Обратившись к своим людям, он произнес несколько слов спокойным тоном и получил почтительный, даже угодливый ответ с кивками и множеством поклонов. Затем, обратившись к жрецам в желтых одеждах, он отдал какую-то команду и пошел обратно к храму.
Его помощники заняли позиции по обе стороны от Дугласа, и один из них дал понять, что они со Снайпом должны следовать за ними.
Поднявшись по крутой тропе, они прошли между длинными рядами молодых растений, по виду — виноградных лоз — и оказались перед портиком храма. Здесь путникам предложили снять обувь и пустили внутрь. Дуглас сообразил, что здание было не столько храмом, сколько жилым домом. По стенам, выкрашенным в бледно-зеленые тона, вилась широкая лента с изображениями сцен охоты. Вокруг большого низкого стола из темного полированного дерева стояли железные треножники. Они держали подносы с керамическими кувшинами красного и черного цветов. Еще тут было множество подушек, разбросанных в строго продуманном порядке. Откуда-то, словно бегущая вода, доносилась мелодия, исполняемая на флейте.
Прибежали двое слуг в коротких зеленых туниках с большим походным стулом, который они развернули и застелили подушками. Мужчина в малиновой мантии опустился в кресло с видом восточного властителя, вступающего на трон. Тем временем слуга (или жрец?) в желтой мантии велел посетителям встать на колени перед хозяином, который изучал незнакомцев с напряженным интересом. Дугласу пришло на ум, что примерно также коллекционер может изучать жука неизвестного вида. Пауза затягивалась. Человек в красной мантии по-прежнему молчал, соответственно, молчало и его окружение. Через некоторое время вернулся толстый старший жрец, на этот раз в сопровождении двоих помощников — одного постарше и лысого, другого гораздо моложе; оба были одеты в длинные белые туники с широкими плетеными поясами из золотого шнура. Они тоже включились в изучение незнакомцев, причем делали это с таким же интересом, как их хозяин в красной мантии.
Вернулись слуги — один нес поднос с кувшином, почти таким же, как тот, из которого Дуглас пил возле гробницы; на подносе стояли три неглубокие чаши и блюдо с миндалем. Старший жрец приказал слугам разлить вино. Они исполнили приказание и безмолвно удалились. Жрец в желтой мантии передал чашу хозяину, затем наделил чашами Дугласа и Снайпа. Снайп одним глотком выпил и попросил еще. Слуга внимательно посмотрел на него, затем, ища совета, взглянул на хозяина. Хозяин кивнул. Чашу Снайпа наполнили, а Дуглас прошипел: «Хватить надираться!».
Снайп мрачно взглянул на него и опустил голову.
Мужчина в кресле поднял чашу, словно салютуя богам, затем что-то сказал и выпил. Дуглас воспринял это как приглашение выпить свою долю. Он сделал глоток горько-сладкого вина, отдававшего смолой. Мужчина в кресле одобрительно кивнул ему и повернулся к одному из служителей в белых одеждах. Тот поклонился, а затем, обратившись Дугласу, произнес несколько слов и замолчал, выжидающе глядя на пришельца. Дуглас вынужден был отрицательно покачать головой, после чего человек в белом заговорил на другом языке, очень похожем на греческий. Дуглас еще раз покачал головой и сказал: