Если бы я был более осторожным и побольше думал, сокрушался Кит, я, наверное, мог бы что-нибудь сделать, чтобы не позволить Берли убить его. Козимо остался бы жив, и сэр Генри тоже.
Служба в маленькой монастырской часовне, скудно обставленной, но из-за этого особенно трогательной, стала достойной данью памяти двум хорошим людям, принявшим столь мучительный конец. После службы последовал легкий поминальный ужин, а затем –заседание общества, в котором приняли участие все его члены.
— Прежде чем я официально открою наше собрание, — говорила миссис Пилстик, — в соответствии с уставом и протоколом общества нам нужно провести прием новых членов. Брат Джанни Бекарриа, Кристофер Ливингстон, Вильгельмина Клюг, доктор Энтони Кларк, не могли бы вы подойти сюда?
Кит и Вильгельмина обменялись мимолетными взглядами, и Кит не мог отделаться от мысли, что хозяйка пражской кофейни пребывает в своей стихии: она светилась от удовольствия и предвкушения, занимая место между ним и Джанни. Монах был бы здесь совсем на месте, если бы не озабоченный вид, такой же, как у Кларка. Оба казались слишком нервными.
— Прошу директора Ханно занять председательствующее место. — Миссис Пилстик сошла с кафедры, и ее место занял Брендан.
— Соратники, друзья, — начал он, жестом показав, что готов обнять всех, — многие из вас считают этот момент ответом на нашу молитву о новой крови, которая должна обогатить и укрепить наше общество. — Он указал на незажженные свечи на столе. — Сегодня вечером мы рады зажечь не одну, а целых четыре свечи в честь новых членов нашего общества.
Он представил каждого из новичков, дав краткую оценку навыков и полезных для общества особенностей, а затем перешел к краткой церемонии, одновременно глубокой и содержательной. К тому времени, когда Брендан дошел до той части клятвы, где он предписывал кандидатам «отважно бороться со злом во всех его коварных формах во славу Создателя, который создал и — постоянной любящей заботой — постоянно поддерживает Вселенную и все, что живет, движется и находится внутри нее», — Кит второй раз за день почувствовал себя глубоко тронутым. Он ощутил не только дух ритуала, но и дух самого общества, и когда Брендан пожал ему руку в знак официального посвящения, у Кита действительно опять на глаза навернулись слезы.
Он вернулся на свое место, вздохнул и шепнул сидевшей рядом Вильгельмине:
— Знаешь, я как-то не готов был к такому. — Она не ответила, а продолжала сидеть с закрытыми глазами, опущенной головой и руками, сложенными на коленях.
— Благодарю, Брендан, — проговорила миссис Пилстик, возвращаясь на кафедру. — Я уверена, мы все хотели бы оказать нашим новым членам более достойный прием, но с этим придется подождать. Мы созвали вас для решения вопроса первостепенной важности. — Она изложила тревожные новости. — Руководству стало известно, что мир, каким мы его знаем, балансирует на грани катастрофы непредставимого масштаба.
Заявление естественно вызвало волну тревоги среди слушателей. Послышались голоса, требовавшие разъяснений, другие просили назвать источники информации. Вместо всего этого миссис Пилстик ударила молотком по кафедре.
— Информация надежная, известие крайне опасно, но с ума сходить никто не собирается, — на этот раз шотландский акцент стал заметнее. — И мы тут не для того собрались, чтобы блеять, как курдючные овцы. — Она окинула собравшихся строгим взглядом. Люди притихли. Она продолжила: — Сначала я попрошу брата Джанни рассказать о природе угрозы. Затем мы обсудим, как лучше действовать. — Все еще держа молоток, она протянула руку в сторону итальянского монаха. — Брат Джанни, прошу вас.
В прекрасном черном костюме, недавно от парикмахера, брат Джанни напоминал любимого родственника, если бы он вдруг оказался итальянским священником. Он поблагодарил миссис Пилстик и Брендана за то, что ему позволили выступить перед Обществом, и попросил слушателей о снисходительности к его английскому языку. Затем он заговорил, начав рассказ с сотворения мира.