– Двигайся! – Голди не слишком изящно опустилась рядом, подпирая меня плечом, потуже затягивая светлый хвост, а после сложила руки рупором, чтобы окликнуть Рин. Та теперь таращилась на остальную команду спортсменов, участвующих в регате. На причале позади нас значительно повысилась концентрация тестостерона. – Она безнадежна. – Взгляд подруги устремился к воде, пока мы сидели вот так, бок о бок, наслаждаясь закатным солнцем, играющим на поверхности. – Это так красиво… – Ее голос прозвучал надрывно, словно расстроенное пианино.
– Знаю, – купаясь в безмятежности, ответила я, не сводя глаз с горизонта.
– Прости…
– За что ты извиняешься? Это ведь не твоя вина. – Я старалась звучать как можно более беззаботно и мягко, когда изобразила улыбку, чтобы смести с лица подруги сочувствующее выражение. – Черта с два ты будешь меня жалеть. Лучше расскажи, какие они.
И она рассказала, не упуская ни одной детали, но описывая оттенки не так, как привыкли другие. Голди использовала вкусы и запахи, даже звуки, иногда напевая мелодии, и я слушала ее с таким упоением, что не заметила, как по щекам покатились слезы. На мгновение я прикрыла глаза, пытаясь представить, как бы это выглядело в реальности, но попытка закончилась неудачей.
– Выкусите, сучки! У меня сегодня свидание! – взвизгнула Рин, падая перед нами и дрыгая ногами в воздухе. На ее волнистые темные волосы налипли крупицы песка, но она этого даже не заметила. Приехавшая по обмену из Киото, бросившая учебу, азиатка в нашем трио отвечала за распутную часть, так что это была ее привычная рутина – цеплять одноразовых парней ради спортивного интереса. Я не осуждала, пока она была осторожна и хоть немного осмотрительна.
– В одиннадцать смена, – напомнила я на всякий случай.
Подруга надула пухлые губы и подползла ко мне, чмокая в нос.
– Но ты ведь прикроешь мою задницу, чтобы вон тот красавчик смог ее как следует полапать, верно? Ну же, Вайолет! – она умоляюще сложила руки с длинными острыми ногтями, и я безвольно кивнула, потому что была слишком слаба, чтобы перечислять все аргументы из списка «нет». – Я твоя должница! – воскликнула Рин, усаживаясь по другую сторону от меня с радостной улыбкой.
Мы еще долго сидели на берегу, пока солнце медленно утопало в океане, забирая с собой все красивые образы, нарисованные в моем воображении, пока я уверяла себя, что эта жизнь ничуть не хуже предыдущей, несмотря ни на что.
Быть единственной двадцатитрехлетней студенткой на курсе немного неловко, особенно когда другие присутствующие уже давно усвоили большую часть материала в течение года, а я только-только научилась разбираться, с какой стороны в главном здании нужный вход. Теперь же, в придачу ко всему, я была вынуждена посещать летние курсы Университета Северной Каролины трижды в неделю, чтобы нагнать программу.
Я выбрала этнографию в качестве специальности не просто так. Однажды мне довелось стать жертвой пустых иллюзий, потому что с детства верила в несуществующие вещи, но не потому, что была юна или глупа, а потому, что никогда не думала заглянуть глубже. Услышать историю, приправленную мифическим флером так щедро, чтобы у слушателя перехватывало дыхание, конечно, здорово. Но докопаться до первоисточника народного фольклора, его быта и духовной культуры, чтобы узнать, что на самом деле лежит в основе той истории, – в сотни раз лучше.
Одну из первых легенд я услышала, когда была совсем маленькой. Четырехлетняя я была слишком доверчивой и глупой, чтобы отрицать или перепроверять услышанное. Моя мать, будучи истинной любительницей романтического экшена, годами травила байку, будто мой биологический отец – настоящий герой, сражающийся с несправедливостью и карающий тех, кто учиняет беззаконие. Она по три порции зараз кормила меня вымышленными историями о том, как он убивал плохих людей при помощи одного лишь листка бумаги и спасал невинных жертв из западни, не моргнув глазом. Якобы даже существует целая супер-пупер-секретная организация, с древних времен воспитывающая самых искусных воинов, живущих прямо среди нас. Вот уж кому стоило бы поступить на филологический, а еще лучше на факультет чокнутых лжецов. Но я ее не винила, думаю, она просто по уши была влюблена в отца, даже после того, как он ее бросил одну, беременную мной.
Мама без конца уверяла, что ему пришлось пойти на эту жертву, чтобы защитить нас от злых людей, но реальность оказалась куда прозаичней. Я разыскала «героя» после ее смерти. Как вы думаете где? Спойлер: в прокуренном трейлере на окраине Бостона. Там, под звук поездов и звон бутылок, некто по имени Шерман Лонсдейл, больше напоминающий откормленного хряка, чем легендарного ассасина, сообщил, что ему на нас плевать, а потом в доказательство смачно харкнул мне под ноги, едва не попав на потрепанные школьные туфли. Не дослушав его скупое «пошла ты», я выбежала из трейлера и плакала так сильно, как никогда раньше, поклявшись перепроверять все сказанное трижды, чтобы не угодить в одну и ту же засаду снова. Не то чтобы я ожидала, что мамины сказки окажутся правдой, просто увиденное и услышанное было абсолютной противоположностью образа любящего отца, готового оставить семью ради благой цели.