– Прости, Великий хан, в моих руках срочное донесение от ашинов [шпионов], – он протянул тоненькую золотую трубу. В таких обычно доставляли короткие послания от шпионов.
Алаул бросил неодобрительный взгляд, но ничего не ответил. Вместо него к служивцу подошел Кайту и аккуратно взял из его рук письмо.
– Спасибо, Изгиль. Ты можешь идти, – сказал Кайту, не глядя на него.
– Досточтимый, – поклонился Изгиль и поспешил удалиться.
Пламя в костре снова недовольно дернулось, словно кошка, потревоженная назойливой мухой. Все внимание Кайту было приковано к тоненькой золотой трубочке в его руках. Казалось будто в этом письме что-то настолько важное, что изменит его жизнь, а возможно и всколыхнет весь мир.
– Отец, ты позволишь? – Обратился он к Алаулу. Тот лишь раздраженно махнул рукой, давая свое согласие. – «Старый пес болен, скоро отдаст душу УлЕукам [ангелы смерти]. Выводок не пережил зимовки», – прочитал Кайту вслух. – Что это значит? – Спросил он, подняв взгляд на отца, тот лишь стоял задумчиво, изучая точку на тирма, сделанную плотной войлочной ткани.
– Я даю тебе добро, – сказал Алаул, проигнорировав вопрос. Повернувшись к сыну, он вновь сократил расстояние между ними. – Но учти, – старик поднял палец, готовясь особенно подчеркнуть то, что он собирался сказать. – Если у тебя не получится, я сожгу все их дома и убью столько людей, сколько смогу найти, – продолжил он, переходя на угрожающий шепот.
Алаул помедлил, вглядываясь в глаза сына, а в его собственных, казалось, пылал огонь, способный испепелить любого. Он ткнул сына в грудь и по старчески втянув побольше воздуха в легкие, продолжил.
– А ты навсегда останешься во дворце узником и трона тебе не видать, как своих ушей, – несколько мгновений он изучал сына, ожидая, что на его лице отобразится все, что тот чувствует, но Кайту лишь коротко кивнул. – Бери все, что нужно и отправляйся как будешь готов, но не позднее следующей новой луны.
На этих словах он наконец покинул юрту, оставив Кайту наедине со своими мыслями.
Глава 1
Они лежали на большой кровати под тяжелым балдахином и тихо обсуждали события прошедшего дня. Вечер уже перетек в ночь, от огня в камине остались лишь тлеющие угольки, но сон все еще не шел. Лежали они поверх одеяла, так и не переодевшись в домашнюю одежду. Молодой месяц заглядывал в окно, впуская свои слабые лучики сквозь белый тюль. Морозный воздух проникал в дом, деревянные окна оказались не в силах защитить его от змеек сквозняка. Холодок мчался по полу, от чего вставать совершенно не хотелось.
– Что было дальше? – Спросила веснушчатая темноволосая девушка.
Произнесла она это тихо и очень неловко. Тоном ребенка, которому до ужаса интересно, что происходит между мужчиной и женщиной и которому до ужаса стыдно от этого.
– А потом он подошел так близко, что перехватило дыхание, – шепнула светловолосая и они смущенно захихикали, но тут же обе поморщились.
– Он такой некрасивый, – продолжила шепотом первая. – А еще я видела, что, когда все уходили у него в бороде остались кусочки бутерброда.
– Ф-у-у, – протянула подруга.
– Аха. А когда заметил, вытащил и съел.
Они разразились тихим смехом и состроили гримасы полного отвращения. На секунду обе умолкли. Девушка в изумрудном платье, что в темноте была похожа на седовласую красавицу, подняла к глазам руку, пытаясь рассмотреть пятна от индейки на рукавах. В сумраке виднелся лишь блеск атласной ткани и она уже было решила, что пятно исчезло само собой, от чего облегченно выдохнула. Повезло, что платье в порядке, ведь иначе от ворчания пожилой прачки не было бы отбоя.
– Так вы поженитесь? – спросила подруга.
В голосе отчетливо читалась грусть и тоска. Такое бывает, когда понимаешь, что скоро что-то в твоем маленьком идеальном мире поменяется и ты безумно страшишься перемен, ведь они всегда так непредсказуемы.
Надо сказать, этот вопрос в значительной степени озадачил собеседницу.
– Не знаю, – ответила девушка в изумрудном платье и глубоко зевнула. – Надеюсь нет, от него дурно пахло потом и чем-то еще… таким неприятным.
– Гадость, – отозвалась подруга и тоже глубоко зевнула.
Образовавшуюся тишину стало прорезать тихое сопение. Для каждого, кто не умел легко и быстро засыпать, было большой загадкой то, как некоторые проваливаются в сон во время просмотра оперы или важного разговора.
Некоторым даже удавалось прерывать свой сон на то, чтобы ответить, а затем снова разразиться храпом. Причем, если одни несли несуразные вещи, то другие могли вести осмысленные беседы.