Шерил повернулась ко мне.
— Если ты по-прежнему настроен решительно, я с тобой.
Я улыбнулся и, осторожно вынув раму с сеткой от насекомых, влез в открытое окно.
Ну и комнатка была у Дрю Лэндерса. Правда, моя временами тоже могла бы нагнать страху, но эта... Настоящий свинарник. Невозможно было шагу ступить, чтобы под ногой что-нибудь не хрустнуло.
Дрю сладко дрых под целым ворохом одеял. В углу спальни ревел воздушным фильтром огромный аквариум — так вот, храп Дрю полностью заглушал его.
— Ты только глянь на это! — прошептал Рэндал, указывая на ряд кубков и призов, выстроившихся на полке над аквариумом. Шерил приложила палец к губам.
Напрасные тревоги — Дрю ничего не слышал, знай себе храпел. Я осторожно отвернул одеяло с его ступней. На них красовались грязные носки. Потихонечку, дюйм за дюймом я стянул их, и через некоторое время получил возможность обозревать стопы Дрю, от которых на меня мощно пахнýло хлоркой пополам с уксусом, во всей их красе. Я протянул Шерил руку, и она вложила в неё пузырёк с лаком для ногтей.
Как мы и рассчитывали, Дрю, вскочив утром с постели, не стал заморачиваться сменой носков; а через пятнадцать часов после того, как мы покинули его дом, сгорающий от стыда Дрю Лэндерс был вынужден объяснять всей команде пловцов, как так получилось, что ногти на его ногах выкрашены в ярко-красный цвет.
Эрик Килфойл, звезда баскетбола, был потник. Не в том смысле потник, которым покрывают лошадь, а тот, с которого во время матча пот течёт ручьями и собирается в лужицы на полу. В его случае толку от дезодорантов и всяких там антиперспирантов было мало, однако, согласно сведениям Даррена, Эрик, перед тем как выходить на площадку, всегда обильно умащал ими подмышки.
Трюк, который Эбби придумала для Эрика, оказался сложнее, чем мы думали —потому что нам не только предстояло подменить флаконы с дезодорантом, но и сделать так, чтобы Эрик даже не заподозрил, чем он там мажет свои подмышки. В конце концов нам пришлось в точно рассчитанный момент времени вырубить в раздевалке свет, и таким образом ни Эрик, ни кто-либо из его товарищей по команде, не догадался, что, собственно, происходит.
Когда из тёмной раздевалки в спортзал высыпали баскетболисты, мы уже расположились на трибунах. Даррен, который был на площадке, нашёл нас глазами и подал знак «всё в порядке».
Разминку баскетболисты проводили в плотных тренировочных костюмах. Перед началом игры они их сбросили и остались в командной униформе. Эрик, похоже, уже начал обильно потеть.
Ему пришёл высокий мяч, и Эрик, само собой, подпрыгнул, воздев руки. В азарте матча никто, кроме судьи, не заметил, что творится с его подмышками. А вот у судьи свисток выпал изо рта.
Мячом овладела команда соперников. Эрик помчался на защиту к своему кольцу и вскинул руки. Теперь все увидели, как из его подмышек сочится светящийся зелёный пот, уже промочивший бока его майки.
Капитан команды соперников продриблил мяч вокруг обороняющихся и вдруг остановился как вкопанный, увидев, что у Эрика назрела небольшая проблема.
— Эй, чувак, что с твоими подмышками? — вопросил парень с мячом.
Закон природы: когда кто-нибудь упоминает твои подмышки, ты не состоянии удержаться — просто обязан проверить, даже если баскетбольный матч в самом разгаре. Эрик сунул левую ладонь в правую подмышку и вынул её оттуда всю измазанную фосфоресцирующей зеленью. Капитан соперников бросил мяч над головой замешкавшегося Эрика и заработал пару очков.
Мы посчитали бы себя полностью удовлетворёнными, если бы наша шутка на этом и закончилась...
...но это был ещё далеко не конец.
Мы не учли, что Эрик был дальтоник.
— У меня кровь! — заорал Эрик и заметался по площадке, суя всем под нос свои зелёные ладони. — Я истекаю кровью! Кровь!
Игра остановилась — все пытались понять, как такое возможно. Не иначе как Эрик — инопланетянин. А тот продолжал вопить:
— Помогите, я умираю! Кровь! Кровь! Позовите медсестру!
Все были настолько ошарашены, что немедленно вызвали школьную медсестру.
Самый отвратный наш трюк был двойным. То есть мы сыграли шутку сразу над двумя ребятами, одним из которых явился Остин-Спесь.
Видите ли, в классной комнате нашего учителя естествознания мистера Милберна содержалась небольшая коллекция мелких животных: от песчанок[9] до ящериц. В эту же коллекцию входила краса и гордость Томми Николса, общепризнанного гения всего девятого класса, — Октавия, его любимая паучиха-тарантул. Однажды после большой перемены Томми заметил, что Октавия исчезла, но как ни искал, найти не смог. Клетка паучихи стояла пустая, между книгами на полке она тоже не пряталась. Похоже, пропала с концами.