Рукоять меча была обмотана кожей какого-то теневого монстра. Она потемнела от времени и пропиталась потом и кровью. Оголовье было простым и массивным. В форме башки клыкастого хищника из рода кошачьих.
В общем, этот меч не выглядел впечатляюще. Он явно не был создан для того, чтобы поражать окружающих своим внешним видом на королевских балах и приемах. Лишь тот, кто способен почувствовать теневую магию, поймет, что в руках у него — не просто оружие, а по-настоящему уникальный артефакт, который многое повидал и может стать ключом к победе в следующей смертельной схватке.
А еще я вспомнил, где уже видел такую же работу. Тот кинжал призрака, который был отобран у меня Диким герцогом. И меч, и утерянный мной кинжал были созданы мастерами из Тени…
Оторвав взгляд от меча, я посмотрел на коленопреклоненного шевалье Дюваля. Наши с ним взгляды встретились. Его неожиданное появление, затем присяга — все происходило довольно стремительно. Но с другой стороны, согласно местным правилам, все землевладельцы из моего маркграфства, если кто-то из них еще остался в живых, рано или поздно принесли бы мне клятву верности и признали бы меня своим сюзереном. Так что шевалье Дюваль всего лишь решил сыграть на опережение. С целью заручиться будущей поддержкой нового маркграфа.
Что же, давай посмотрим, что из этого получится. Главное, чтобы ты потом не пожалел о своем решении.
Когда я заговорил, окружавшие нас люди сперва навострили уши, но после первых моих слов стандартного ответа сюзерена, на лицах некоторых пришлых появились улыбки облегчения.
— Я, маркграф де Валье, — мой голос зазвучал торжественно и твердо. — Принимаю твою клятву, шевалье Дюваль, с великой благодарностью и одобрением. Отныне ты находишься под моей защитой и покровительством. Я обещаю охранять твои права, защищать твой дом и заботиться о тебе, как о своем верном слуге и союзнике. Я даю тебе слово, что буду справедливым и мудрым господином, всегда готовым выслушать и поддержать тебя в трудные времена. В обмен на твою верность и службу ты получишь мое заступничество и мою благосклонность. Ты можешь полагаться на меня, как на своего господина, и я буду ждать от тебя исполнения всех твоих клятв и обещаний. Да будет наш союз крепок и да принесет он мир и благополучие нашим землям. Мы теперь связаны узами чести, и пусть они не ослабевают до конца наших дней!
Закончив говорить, я вернул уже моему вассалу его меч, и когда он поднялся, мы обменялись крепким рукопожатием. В следующее мгновение над лагерем пронесся радостный многоголосый рев нескольких сотен глоток.
Все присутствовавшие прекрасно понимали, что все произошедшее только что — всего лишь обязательная формальность, но в то же самое время появление нового вассала, да еще из местных, сразу же после перехода через границу, было хорошим знаком для моих людей. Во время посиделок вокруг своих костров многие этой ночью скажут, что древние боги благоволят их лидеру. А это в свою очередь еще один повод похвалить самих себя за правильно принятое решение отправиться вместе с маркграфом на новые земли.
— Надеюсь, мессир, — произнес я с улыбкой. — Вы не откажете мне в удовольствии разделить со мной ужин и заодно развлечь меня беседой? О ваших людях и лошадях не беспокойтесь. О них позаботятся.
— Благодарю вас, ваше сиятельство, — снова поклонился шевалье Дюваль. — С огромным удовольствием приму ваше приглашение.
Все то время, пока мы шагали по лагерю, шевалье Дюваль с интересом вертел головой. Периодически он негромко одобрительно цокал языком и покачивал головой. Похоже, наш быт и порядки пришлись ему по душе.
Еще бы ему не понравилось. Не ошибусь, если скажу, что такой подготовкой и дисциплиной, как у моего войска, ни одна армия в этом мире похвастать пока не могла. А об экипировке, транспорте и обеспечении я вообще молчу.
Когда мы наконец добрались до моего шатра, и я переступил порог, то первое, что мне бросилось в глаза, это дюжина трофейных клинков, висевших на специальных подставках.
Главными экспонатами в этой коллекции, конечно же, были изогнутые мечи Серого Жнеца, висевшие в центре.
Я бросил вопросительный взгляд в сторону Гуннара. Мой камердинер сделал морду кирпичом, но в его глазах плясали бесенята. Ему явно хотелось поглядеть на реакцию моего гостя. И тот его не разочаровал.
Шевалье Дюваль, зайдя за мной следом, не успев осмотреться, тут же зацепился взглядом за инсталляцию, сооруженную Гуннаром, и мгновенно залип.
Знаменитые изогнутые клинки он явно узнал. Вон как брови поползли вверх, а бородатая физиономия превратилась в маску изумления. А вот веснушчатая рожа моего камердинера сияла сейчас как начищенный до блеска медный таз. Весь его вид в эту минуту как бы говорил, мол, вот, смотри, на что способен мой господин.
Нужно отдать должное моему гостю, он довольно быстро справился со своими эмоциями и все-таки заставил себя оглядеть мое походное жилище. В его глазах снова читалось одобрение. О клинках Серого Жнеца он не проронил ни слова. Хотя, пока мы рассаживались за столом, я замечал его задумчивые взгляды, которые он мельком бросал на подставку с трофеями, а потом на меня.
Под ничего не значащий разговор о погоде мы некоторое время наслаждались кулинарными талантами моего нового повара, которого мне еще зимой представил Гуннар. Тот был его земляком, еще в молодости перебравшимся сперва в Вестонию, а затем и в Бергонию. Отслужив несколько лет поваром в доме у одного барона, он из-за начавшихся военных действий вынужден был бежать в Контерн, где впоследствии и познакомился с Гуннаром.
И вот сейчас старик нас баловал тетеревом с грибами в сметанном соусе, запеченной форелью с пряными травами, тушеной олениной и тремя видами паштетов.
Когда Гуннар начал расставлять блюда на столе, шевалье Дюваль, шумно вдыхая умопомрачительные запахи, на некоторое время позабыл о моих трофеях и полностью сосредоточился на еде. Лишь иногда он нехотя отрывался от своей тарелки, чтобы поддержать со мной разговор.
Когда он, наконец, насытился и, откинувшись на спинку стула, слегка осоловелым взглядом посмотрел на меня, я спросил:
— Судя по вашему выговору, вы не вестонец?
— Вы правы, ваше сиятельство, — ответил он. — Мои предки перебрались в эти края с юго-востока Бергонии.
— Понимаю, — произнес я. — И как сейчас обстоят дела в ваших владениях?
Мой вопрос заметно оживил моего собеседника. Ведь только что представился отличный момент, чтобы пожаловаться на сложную жизнь и скверно идущие дела.
Шевалье Дюваль полностью оправдал мои ожидания. Как и предполагалось, со слов моего гостя, в его владениях все шло очень плохо. Если до прихода Багряных он еще кое-как сводил концы с концами, то после вторжения ему пришлось спешно бежать на север и искать убежища у кланов горцев. Кстати, именно там он и услышал обо мне.
Вернувшись в свои владения осенью, шевалье Дюваль обнаружил свой замок разграбленным. Единственную деревеньку, принадлежавшую ему, Багряные сожгли, а крестьян, похоже, увели с собой.
На мой вопрос о Форте де Грис и об оставшемся в нем гарнизоне Багряных он сообщил, что ему практически ничего не известно. Мол, по дошедшим до него сведениям Красные плащи покинули Форт де Грис практически сразу же после поражения Серого Жнеца. Судя по всему, они ушли на северо-восток горными тропами. А главный город-крепость марки, по-видимому, сейчас предоставлен самому себе. В общем, как я и предполагал, в маркграфстве правит балом хаос и вольница.
В конце шевалье рассказал о том, как, с горем пополам перезимовав, он решил отправиться в Гондервиль, чтобы предстать перед новым маркграфом де Валье и попросить у него поддержки.
Я, внимательно слушая его рассказ, периодически кивал и сочувственно покачивал головой. А когда он, наконец, закончил, я взял со стола свой бокал с вином, задумчиво сделал глоток, а потом после непродолжительной паузы спокойно произнес: