Вот мы и на месте… Мы стоим на краю мира, где в каких-то ста метрах начинается чужеродная аномалия, тянущаяся от края до края горизонта. Великая грань, как ее называл народ Лао, казалось, состояла из абсолютного мрака. Именно в этом мраке обрывалась дорога, что привела нас сюда.
Небо над нами было пасмурным. Низкие массивные облака, иногда подсвечиваемые резкими вспышками молний, были похожи на гигантские отростки, тянувшиеся из недр исполинской аномалии.
Легкий ветерок, несмело дувший в лицо, казалось, робко пытался удержать нас от опрометчивого шага в неизвестность.
Воздух здесь был холодным и влажным. Вот-вот должен был начаться ливень. Все звуки исчезли. Мертвая тишина давила и обволакивала.
Несмотря на то, что прилив был несколько дней назад и Барьер замер на одном месте, складывалось ощущение, что в любое мгновение он двинется дальше и больше никогда не остановится, пока граница между двумя мирами не сотрется окончательно.
Мне всегда было интересно, как часто люди думают об этом. Ведь если Тень действительно однажды сдвинется с места, чтобы никогда больше не остановиться, с некогда безопасной стороны выживут единицы. И тогда уже будет неважно, кто с кем воюет, у кого сколько денег и кто именно примерит на свою башку корону той же Вестонии или Аталии… Тень поглотит все деньги этого мира, армии и страны… И от нее не скрыться. Она рано или поздно обязательно настигнет беглецов. Безопасной стороны просто не станет, как не стало той, что была до появления аномалии.
Я оглядел стоявших рядом со мной страйкеров. Лица напряжены и сосредоточены. Экипировка и оружие проверены уже по несколько раз. У каждого приличный запас лиловых крудов, а также магических зелий. Все, во что мы одеты и несем на себе, изготовлено из теневых материалов. Иначе Великая Грань заберет свою долю.
Шевалье Дюваль сообщил, что Барьер выдвинулся на приличное расстояние от Костяного грота. Это значило, что нам не придется все время находиться внутри него и тратить круды, чтобы поддерживать магические щиты.
Ведь страйкерам они нужны только для прохода сквозь Великую грань. Уже в самой Тени они могут находиться без щитов. Дети Стрикса, как они себя еще называют, единственные, чью энергосистему принимает аномалия, при этом не пытаясь убить или модифицировать. Они могут дышать ее воздухом, пить ее воду и питаться ее дарами.
Правда, есть еще такие, как я. Но это лишь исключение из правила.
Ночь мы провели в небольшой рощице, недалеко от того холма, где Лео прикончил гигантского медведя. Там же мы устроили небольшой тайник, где оставили всю добычу, которую не стоило тащить в Тень.
Переход на новый уровень мой оруженосец перенес относительно легко. Во-первых, переходы на низких уровнях проходят не так болезненно, как на высоких, а во-вторых, у Лео были лучшие зелья моего производства. Плюс я не пожалел на него золотого исцеляющего плетения. В итоге, к утру он был бодр и энергичен. Лишь горящий решимостью взор и небольшие круги под глазами выдавали в новоиспеченном медиусе человека, который еще вчера вечером был настолько ослаблен боем, что не мог передвигаться на своих двоих.
Воспоминания о вчерашнем бое заставили меня испытывать двоякие чувства. С одной стороны, я понимал, что Лео, как страйкер, рано или поздно должен был столкнуться с подобным испытанием. Это было его решение и его выбор. И я был искренне рад за него.
Но, с другой стороны, он поступил опрометчиво, не предупредив меня о своем намерении. И пусть все в отряде отнеслись к поступку Лео, как к подвигу, и каждый маг счел своим долгом поздравить парня, я, когда лечил его, пообещал ему по возвращении прохождение специального курса по усилению навыков дисциплины.
Судя по испуганной физиономии, парень проникся. Он прекрасно знал, что мне плевать на всякие кодексы страйкеров и на то, что они являются отдельной кастой. В общем, Лео ждали веселенькие деньки по возвращении. Это если он переживет этот поход. О чем я ему тоже сообщил довольно будничным тоном, при этом сращивая микроразрывы его энергоструктуры.
Стращая своего оруженосца, в глубине души, на самом деле, я понимал, что злюсь еще из-за того, что Лео заставил меня снова на короткий миг испытать чувство беспомощности, которое я ненавидел всем своим естеством. Отчасти именно из-за этого чувства я и был одиночкой в прошлой жизни. Когда-то моей единственной слабостью была Таис, которой и воспользовались мои враги.
Ощутимый подземный толчок, заставивший переступить с ноги на ногу, вернул меня в действительность. В этот раз тряхнуло несильно. Но вот в середине ночи землю буквально лихорадило. Мы сперва даже подумали, что начался отлив. Но, как сегодня мы уже успели убедиться, Тень, целиком поглотившая горный хребет и Костяной грот в том числе, оставалась недвижимой.
— Готовы? — спросил я, обведя взглядом лица страйкеров.
Дюваль и его люди выглядели напряженными и сосредоточенными. Как и Сигурд, Георг фон Линц и еще трое Диких из его пятерки. И пусть они не в первый раз идут в Тень, каждый из магов понимал, что проход через Барьер — это всякий раз смертельная лотерея.
Если для Эльзы Баккер, как и для меня, это был второй переход, то для Лео, которого потряхивало от перевозбуждения, встреча с Барьером являлась первой. Именно поэтому я приказал ему держаться рядом и ни на шаг не отходить от меня.
На мой вопрос последовали утвердительные ответы.
— Тогда вперед! — произнес я и сделал первый шаг, при этом, как и все страйкеры, активируя лиловый магический щит на доспехе.
Быстрым шагом преодолев отрезок, отделявший нас от аномалии, мы нырнули во тьму.
Когда я шагнул в Барьер, окружающий мир будто исчез в одно мгновение. Весь привычный шум — ветер, шаги, дыхание — словно растворились в густой тишине, холодной и давящей.
Воздух вокруг сгустился, став плотным, почти осязаемым. Казалось, что каждый мускул замер от резкого перехода. Это было похоже на резкое погружение под воду, дарящее ощущение невесомости, обволакивающее со всех сторон.
Пространство изменилось, оно стало тягучим и упругим. Первые движения в этом вязком тумане ощущались замедленными. Пульс стал громче, отдаваясь гулким эхом в голове. Мгновение — и давящее чувство изоляции, будто я попал в промежуток между мирами, где время не имело значения, исчезло.
Я перешел на истинное зрение и на ходу оглянулся. Лео шел рядом, не отставая от меня ни на шаг. Его тело обволакивало лиловое защитное поле.
Энергосистема парня лихорадочно пульсировала от переполнявшего его волнения. Чуть дальше плотным строем двигались остальные члены отряда. Барьер принял каждого из них и не пытался их уничтожить.
Затем я перенес внимание на свою энергосистему и вздрогнул. До перехода золотой паразит вел себя относительно спокойно, но после того, как я нырнул в Великую грань, оказалось, что активированный мной лиловый щит видоизменился. В его структуре появились золотистые элементы, которые увеличивали плотность защитного каркаса.
Что характерно — ни Барьер, ни золотой паразит не пытались атаковать друг друга, как это было с черной магией. Они вели себя как два хищника, уже давно договорившихся между собой о незыблемых границах и правилах сосуществования, где каждый знал свое место и не пытался нарушить хрупкий баланс.
С одной стороны, такой расклад меня успокоил, но с другой, меня раздражало самоуправство паразита. А ведь я думал, что уже начал постепенно брать верх над ним.
Дабы не раздражаться еще больше, я решил просканировать свои вещи. Змеиный доспех, оружие, а также сам рюкзак и все его содержимое не пострадали. Круды тоже были на месте.
Особенно меня беспокоило состояние черных кристаллов. Осмотрев их, я понял, что беспокоиться не о чем. Магия барьера на магию смерти никак не реагировала. Ранее мне не давал покоя вопрос: могут ли хримтурсы, как и я, беспрепятственно проходить в Тень? Кажется, только что я получил на него ответ.
Наконец, мы вынырнули из мглистой пелены и оказались у подножия горного хребта.