Ее удивило, что он рассеянно вертит в руках пистолет — наверное, взял у кого-нибудь из мертвых налетчиков. Слай не знала, зачем Модал позволил индейцу оставить оружие. Кроме того, появилось что-то новое в их отношениях, чего она еще не понимала.
— Как ты узнал? — спросила Слай.
Коршун в испуге поднял глаза:
— Что?
— Как ты узнал? — повторила Слай. — Мы бы открыли дверь, и нам пришлось бы худо. Считай, дешево отделались. А ты знал, что это засада. Откуда?
Юноша ответил не сразу. Слай увидела, как его взгляд стал растерянным, словно парень пытался что-то вспомнить.
— Не знаю, — ответил он наконец.
— Ты что-нибудь слышал? — настаивала она. — Видел?
Коршун покачал головой, затем застыл в нерешительности.
— Ты что-то слышал? — повторила Слай.
— Я слышал… — Он запнулся.
— Что?
— Ничего. — Проницательные карие глаза Слай смущали.
Она пожала плечами.
— Ты спас нам жизнь. Спасибо. — Она отвернулась и позволила ему снова погрузиться в молчаливые размышления.
Движение на улице пока не было оживленным. Но через полчаса ситуация изменится. Хотя, чтобы использовать это преимущество, нужно знать, куда едешь.
Модал заговорил, словно подслушал ее мысли:
— Ну, что теперь?
— Не знаю, — призналась она. — Но что-то надо делать.
— А почему бы не то, что я предложил? — сказал эльф. — Исчезнуть из поля зрения. Смыться за границу и лечь на дно, пока дерьмо не осядет.
Это была заманчивая идея, но… Слай покачала головой:
— Не могу.
— Почему, черт побери, не можешь? — спросил он. — Из-за этой проклятой войны корпораций? — Он громко и презрительно рассмеялся. — Кто поручил тебе отвечать за весь этот чертов мир? Во всяком случае, что хорошего в том, что тебя прихлопнут?
Слай вздохнула.
— Это правда, — согласилась она, — но только часть правды. Ты говоришь, я могла бы уйти в отпуск, так? Ну, и какой же отпуск я заработала? Тебе известно, что каждая сволочная корпорация в Сиэтле — как и во всем остальном мире — хочет вышибить мне мозги? Не важно, в какую щель я забьюсь и сколько у меня денег. Какая разница, протяну я еще месяц или два. Пусть даже год! Рано или поздно удача изменит мне. — Она покачала головой. — Мне останется только ждать, когда меня прихлопнут.
Слай видела, что Модалу все еще хочется поспорить, но у него не нашлось логичного возражения. Минуты две он ехал молча, затем спросил:
— Ну, а что сказал этот твой пижон? Аргибарги или как там его?
— Агарвал.
— Не все ли равно?
— Сказал, что у меня есть две возможности. Первая — уничтожить файл…
— Мне эта идея нравится, — одобрил Модал.
— …и попробовать всем доказать, что я его уничтожила, — закончила Слай. — Это уже не так приятно, а?
— Ну просто до смерти тоскливо, — сдался эльф. — Как же такое докажешь? А вторая идея?
— Распространить файл, постараться, чтобы каждый получил информацию. В таком случае никто не получает выгоды. Нет нужды воевать и предлагать вознаграждение за наши головы.
Модал кивнул, обдумывая ее слова.
— Это мне больше нравится, — пробормотал он. — А твой приятель говорил, как это сделать?
Слай покачала головой.
— Может, у тебя есть идея? — спросила она и вымученно улыбнулась.
— Гм-м… — На некоторое время Модал опять замолк. — Надо постараться сделать так, чтобы все получили эту информацию одновременно, — наконец сказал он, как бы рассуждая вслух. — Если ты скажешь корпорации А до того, как скажешь корпорации Б, то уж наверняка А постарается убрать тебя до того, как ты успеешь поговорить с кем-нибудь еще. И вот что, — задумчиво добавил он, — относительно уничтожения файла: надо, чтобы все знали, что ты это сделала. Каждая корпорация должна знать, что у всех остальных — те же данные, что и у нее. Это единственный способ убедить их, что ты не припрятала кое-что на черный день.
— Значит, я не смогу это сделать частным образом, — заключила Слай. — У меня только один вариант — сделать это открыто, публично.
— Об этом я и говорю. — Модал сделал паузу. — Ведь это и есть ответ на твой вопрос, не так ли? Тебе следует объявить об информации. Осветить ее широко, скажем, через какую-нибудь электронную доску объявлений.
— Но через какую? — спросила Слай. — Все крупные рекламные агентства прямо или косвенно принадлежат той или иной мегакорпорации. Стоит мне только дать подобную информацию — допустим, я даже сумею ее поместить, — как оператор системы тут же сцапает этот материал и сотрет из памяти мой заказ.
— А как насчет «Шедоуленд»? — спросил Модал.
«Шедоуленд». Так назывался самый известный в Северной Америке концерн, специализировавшийся на распространении черной и теневой информации. У него имелись доски объявлений, на которых помещались сообщения о разных скандальных фактах, касающихся правительств, корпораций и отдельных лиц (случалось, даже правдивые); он проводил живые конференции, на которых декеры и прочие спорили обо всем; виртуальные собрания, где декеры могли спокойно, без опаски заключать коммерческие сделки, и так далее. Правящие круги стран Северной Америки — в частности, самые закрытые, такие, как Корпоративный Совет Пуэбло и Тир Таирнгир — люто ненавидели «Шедоуленд». Сходные чувства вызывал он и у мегакорпорации. Среди раннеров постоянно ходили слухи о попытках скомпрометировать или подорвать концерн. По здравом размышлении, единственной причиной, по которой «Шедоуленд» все еще существовал, была та, что его главный информационный центр — его сердце, известное как Денверский информационный центр, располагался где-то на центральной территории Денвера. Вражда всех правительств, поделивших город в соответствии с Денверским соглашением, была настолько сильна, что ни одно из них до сих пор не попыталось отыскать и ликвидировать службу «Шедоуленд». С этой точки зрения предложение Модала имело смысл. Но…
— Но какая корпорация управляет «Шедоуленд»? — спросила она.
— Что? — возмутился Модал. — «Шедоуленд» независим — это всем известно.
— Порой вещи, о которых всем известно, вызывают у меня подозрение, — тихо сказала Слай. — Что такое «Шедоуленд»? Он охватывает весь континент, не правда ли? Штаб-квартира расположена в Денверском информационном центре (плевать, где это), но в каждом крупном городе у него есть местные «блуждающие» службы. Не так ли?
Модал кивнул.
— И все эти службы устанавливают непосредственную связь с Денверским центром, так?
— На что это ты намекаешь? — Несмотря на наркотики, подавляющие эмоции, голос Модала звучал жестко — вопросы Слай затрагивали его убеждения. «Наверное, как раз я этим и занимаюсь», — подумала Слай.
— Никто и никогда не вскрывал эти каналы данных. Все это знают. Никто и никогда не обнаруживал связи между подвижными службами и центром; никто не разрывал их. Ни одно правительство, ни одна корпорация. — Слай чувствовала, как ее голос дрожит от напряжения — мысли, которыми она была поглощена, беспокоили ее так же, как и Модала. — Надежные источники, которых много и которые надежны… Да это требует огромных средств, какие вряд ли найдутся у кучки раннеров!
Модал ответил не сразу. Когда он заговорил, его голос, как обычно, был совершенно бесстрастным:
— О чем это ты?
— Я спрашиваю: кто управляет «Шедоуленд»? Это ведь очень выгодно для какой-нибудь мегакорпорации — тайно руководить им. Полный контроль — подумать только — над одним из крупнейших средств информации в Северной Америке. И, как знать, возможно, и в остальных частях света. Такая корпорация может управлять всем, что находится в тени. Она может распространять любую информацию, — или дезинформацию, — какую только захочет. Может убирать высказывания, которые наносят вред ее интересам. Манипулировать любым раннером, который хоть как-то зависит от «Шедоуленд».
Модал тихо присвистнул.
— Лихо закручено, подружка, — произнес он наконец. — И ты действительно в это веришь?