Она ожидала, что входной узел в систему «Цюрих-Орбитал» будет чем-то отличаться от других — чем-то, подчеркивающим его важность. Но там не было ничего необычного. Просто еще один узел доступа, оформленный согласно универсальной спецификации Матрицы в виде простой двери в блестящей серебряной стене.
Слай остановилась перед узлом и включила несколько анализирующих программ. Как она и ожидала, дверь оказалась глетчером — почти сплошным льдом. Программы не обнаружили ничего смертельного, но этой массой льда можно было бы уничтожить небольшой компьютер — только не тот, что у Слай. Ничего тут не было такого, через что не смогли бы прорваться мощные программы Мэри Виндсонг и кибердек Терезы Смеланд. Лед принял найденный Слай код, и дверь распахнулась. Слай тихо скользнула в систему «Цюрих-Орбитал».
Через блок ВП — вспомогательного процессора — дальше, в центральный процессор — ЦП. «Видимо, один из многих», — подумала Слай. Большинство современных систем имело разветвленную параллельную структуру — этот термин был в моде — со множеством ЦП, разделяющих вычислительную нагрузку системы. Скрывшись так, что ни лед, ни декеры не могли заметить ее, Слай вызвала системную карту.
И тут наконец с потрясающей ясностью она осознала, что достигла цели. Больше никуда не надо было прорываться. Здесь находилась общественная электронная доска объявлений — конечно, для общества, имевшего доступ к компьютеру Корпоративного суда, с которым сотрудничали все многонациональные корпорации. Он представлял собой единый банк данных, подключенный к специальному ВП, который в свою очередь был связан со вторичным ЦП, — в нем и находилась сейчас Слай. Все, что ей оставалось, это перегнать файл, найденный Луисом, со своей деки на ЦП. Приказать ЦП переслать его в ВП вместе с командой о пересылке в раздел «только для чтения». Весьма просто.
«Слишком просто», — говорила она себе. Но нет. Написать нужную программу и загрузить ее в ЦП — это заняло всего несколько секунд. Слай понаблюдала за работой ЦП, увидела, как выполнилась ее команда. Смотрела, как создавался пакет данных с ее файлом и инструкцией для ВП. Через несколько секунд она затребовала распечатку новых поступлений на доску объявлений и увидела, что там появился закодированный файл с атрибутами «только для чтения» и «защищенный».
Его все еще можно было стереть, но это стало бы невероятно трудной задачей. Вторичный ЦП, в котором находилась Слай, мог посылать данные в хранилище, но удалять или даже менять атрибуты он уже не мог. Если кто-то решится на это, ему придется забраться намного глубже в систему «Цюрих-Орбитал».
Насколько это будет трудно? Чтобы узнать, Слай приказала ЦП показать уровни зашиты узлов, окружающих главный ЦП. Считывая данные, она с трудом подавила дрожь. «Ни одного шанса», — сказала она себе. Если декер даже подумает о том, чтобы проникнуть в главный ЦП, то лучше бы ему сразу застрелиться. Результат будет тот же, но, вероятно, менее болезненный.
«Не могу в это поверить. Я выбралась…»
Все это выглядело нереально. Может быть, скоро она вернется в Сиэтл и все будет как обычно. Но хочет ли она возвращаться в Сиэтл?
Слай покачала головой. Здесь неподходящее место для подобных размышлений. Она еще раз задумалась. Не забыла ли она чего-нибудь?
«Похоже, что нет», — подумала Слай и выключилась из Матрицы.
ГЛАВА 32
16 ноября 2053 года, 06.13
«Это похоже на клинический случай ложной памяти, — подумал Коршун. — Слай, подключенная к Матрице, делающая… что-то». Он вспомнил, как в прошлый раз небеса обрушились на них, и он боялся отключить Слай от сети, пока она не кончит работу. Боялся, потому что комбинация «женщина плюс кибердек» очень ограничивала выбор. Он совсем не понимал, что она там делает, и это резко все осложняло.
Пока же все было спокойно, Мэри сидела рядом со Слай, не сводя с нее взгляда. Коршун даже подумал, что она просто всматривается в нее. Но затем с ним произошло что-то… У него открылось восприятие — да, пожалуй, это была самая точная формулировка. Он ощущал то, что было недоступно обычным органам чувств. И Коршун понял, что Мэри тоже использует этот способ восприятия, чтобы наблюдать за Слай, за тем, как реагирует ее тело на события, происходящие в Матрице.
Дважды он видел, как Слай вздрогнула. В первый раз — как будто от чьего-то неожиданного прикосновения. Второй — словно кто-то схватил ее за руку. Коршун хотел тут же отключить ее от Матрицы, освободить от всего, что мучило Слай. Встревоженный, он обернулся к Мэри.
Но та покачала головой.
— Ей больно, — сказала шаманка, — и наверное, очень больно. Но еще не все потеряно.
Коршуну хотелось закричать на нее, сказать, что любая боль может оказаться критической после того, что Слай пришлось перенести в том чертовом подвале. Но Мэри спокойно глянула на него и задала единственный вопрос:
— Это ведь важно, правда?
И все, что ему оставалось, — это кивнуть в ответ. И тут в баре началась перестрелка. Гремели пистолетные выстрелы, злобно рычали автоматы.
— Что за дьявол на этот раз? — воскликнул Коршун.
Мэри не отвечала, она лишь оперлась плечом о кушетку и закрыла глаза. Она наклонила голову, и ее подбородок коснулся груди. Коршун хотел встряхнуть ее, но понял, что Мэри находится в астральном поиске — так же, как и он сам, когда нашел и спас Слай. Коршун и хотел бы присоединиться к ней, но не знал, как это сделать самому, без помощи Волка. Он попытался вызвать в себе песню, которую слышал в том лесу, на далекой равнине. Он смог вспомнить ее, но, как ни старался, ему не удавалось почувствовать ее сердцем, как в прошлый раз, и у него не получалось запеть в такт этой песне.
Мэри уже вернулась — глаза ее открылись, и девушка вскочила. По выражению ее лица Коршун уже понял, что случилось что-то скверное.
— В баре — дело дрянь, — коротко бросила Мэри. — Ворвались какие-то новые парни — пришельцы, никто из здешних их не знает. Они рвались сюда. Кохилл, — Коршун вспомнил, что так звали бармена, — Кохилл попытался их остановить, и его застрелили. В баре было пятеро наших — как обычно, пили свое пиво после завтрака — и четверо пришельцев. Сейчас там настоящее сражение. Убиты двое пришельцев и трое наших.
— Что, ко всем чертям, нам делать? — резко спросил Коршун.
Сначала эта кладовая ему нравилась: никто не мог войти в нее с улицы или проскользнуть через черный ход — бармен увидел бы и смог предупредить их. Теперь ясно: единственная дверь превращала кладовую в ловушку. Нельзя было улизнуть в случае опасности.
— Ты можешь что-нибудь предпринять?
Мэри задумалась, потом кивнула:
— Смотри за Слай.
— Что ты собираешься сделать?
— Вызвать духа, — спокойно ответила она. — Достань напиток. Я вызываю духа сердца.
— Как?
Лицо ее исказилось:
— Ты хочешь, чтобы я сделала это или мы будем говорить об этом?
— Давай.
Коршун присел рядом со Слай, протянул руку и коснулся ее лба. Лоб женщины-раннера был холодным, но не ледяным. В ее теле не чувствовалось никакого напряжения. Но Коршун не знал, хорошо это или плохо.
Мэри вышла на середину комнаты, уже напевая сквозь зубы спокойную, неторопливую песню, и начала ритмично подергиваться в каком-то странном танце. Коршун смотрел на нее во все глаза, стараясь запомнить эти новые для него, необычные движения.
Его глаза из плоти и крови не видели ничего особенного. Но своими странными, колдовскими чувствами, о существовании которых он раньше не подозревал, Коршун ощущал, что надвигается нечто. Он чувствовал поток энергии — сначала этот поток исходил от Мэри, но потом сместился, и казалось, энергия втекает извне — быть может, из здания или из земли, на которой оно стоит. Этот поток образовал вокруг девушки крутящийся вихрь, невидимый для обычных пяти чувств, но ясно различимый для Коршуна.