Пыхнув трубкой, Сарутоби устало потер лоб и отвлекся от тяжелых мыслей на легчайшие шаги за спиной. Обычный человек, да и тренированный чунин не заметил бы их, но он не зря считается сильнейшим бойцом деревни, не говоря уж о том, что с обладательницей этих шагов Хирузен прожил не один десяток лет.
— Что-то случилось? — повернулся он к Бивако.
Обычно, жена давала ему возможность немного отдохнуть и спокойно выкурить пару трубок после тяжелого рабочего дня в одиночестве, прежде чем привлекать к семейным делам. Учитывая молодость старшего сына, приходилось совмещать должность Хокаге и главы клана, перекладывая львиную долю каждодневных забот именно на плечи жены.
— Посыльный принес тебе документы, — сообщила Бивако, сочувствующе улыбнувшись обреченному выражению лица мужа.
— О ками, я уже и дома не могу избавиться от этой писанины! — раздраженно воскликнул шиноби, тем не менее, принимая от нее свиток со штампом канцелярии.
Сломав печать, Сарутоби быстро пробежал глазами текст и поморщился.
— Что-то важное?
— Уведомление о дате экзамена на чунина в Суне, — ответил хокаге, откладывая свиток в сторону, — как будто и так дел не хватает!
— Хмм, понятно, — Бивако мудро не стала продолжать тему, — ужин будет через пол часа, так что не буду тебе мешать.
— Спасибо, — кивнул Хирузен, провожая ее взглядом.
Грядущий первый экзамен на чунина — та еще проблема. Пусть на недавнем собрании пяти Каге и было решено использовать такой заменитель военных действий между деревнями, но это легче сказать, чем сделать. Сейчас, когда зеленые команды еще не получили достаточно опыта, чтобы достойно представлять свою деревню перед потенциальными клиентами и соперниками, выбор из имеющегося списка сработавшихся генинов очень мал не только из-за многочисленных потерь, но и из-за того, что все достойные кандидаты в чунины получили повышение практически сразу после войны или во время нее, оставив в основном неполные команды, где один или два генина получили серьезные ранения или пополнили списки убитых. И как будто этого мало, достаточно ценных клановых детей тоже не отправить — никто не даст гарантий, что Суновцы решат играть честно, а не воспользуются шансом сократить подающих надежды генинов. Учитывая, что сейчас вообще в обороте около шести десятков генинов из двадцати трех команд, что имеют за плечами хотя бы год выполнения миссий, выбор очень мал. Вот только как одна из ведущих сил среди большой пятерки, Конохагакуре но Сато должна послать хотя бы пять команд, чтобы не ударить лицом в грязь перед остальными. И вот тут-то начинается настоящая головная боль для Хокаге — необходимо сберечь имеющих наибольший потенциал детей и в то же время послать тех, кто достойно сможет представить свою деревню и пробиться хотя бы к финалу. В то же время, необходимо оглядываться на кланы и принимать во внимание их реакцию. Как все было бы проще и спокойнее, будь у Хокаге вся полнота власти…
Тяжело вздохнув, Хирузен грустно взглянул на полностью прогоревшую трубку и выбив пепел в специальную подставку, принялся набивать ее по новой.
Конечно, работу по выбору можно спихнуть на старейшин, ничуть не меньше подкованных во внутренней политике деревни и потом просто поставить подпись, но оставался еще и выбор сопровождающих для генинов. Учитывая огромные потери убитыми и ранеными во время войны, а также нехватку хороших ирьенинов для быстрого восстановления последних, не занятых заказами и патрулями шиноби очень мало. Отправлять сопровождающими фактически некого. А не будет достаточно сильных сопровождающих и группа вполне может «потеряться» в пути, ведь «сейчас развелось так много нукенинов»! Сунагакуре вполне может пойти на подобную подлость, если будет большая вероятность зачистить все хвосты и не потерять при этом много народу. Пустыня отлично справляется с сокрытием всех следов сама по себе.
Покачав головой, шиноби затянулся трубкой, наслаждаясь ароматным дымом от трав и выдохнул длинного белого дракона, что извиваясь поплыл по комнате, повинуясь желанию своего создателя. Немного чакры и хороший контроль — вот и весь трюк. Позади раздался восхищенный вздох и Хирузен довольно улыбнулся, оборачиваясь к своему младшему сыну.