Решение проблемы Илья нашел в 1990 году. Один его добрый друг был заместителем главы «Подкрепы», крайне антикоммунистического независимого профсоюза, который, кроме того, пользовался активной поддержкой американского правительства. Боссов «Подкрепы» Павлов убедил в том, что настоящими врагами рядовых рабочих являются назначенные коммунистами директора крупных государственных предприятий.
«Игра Ильи была проста», – авторитетно заявляет Бойко Борисов. Бывшему оперативному директору болгарского МВД сейчас за сорок, и у него черный пояс по карате. Кроме того, он занимался рэкетом, но затем «легализовался» и стал телохранителем премьер-министра Симеона Саксен-Кобург-Готского. Это один из главных «перебежчиков» той эпохи, и о криминализации Болгарии ему известно не понаслышке:
«Это называлось «ловушка на паука». Илья вошел в кабинет директора комбината «Кремиковцы», одного из крупнейших сталелитейных предприятий в Восточной Европе. Его сопровождал босс самого влиятельного профсоюза, а рядом усаживался Димитр Иванов, не так давно возглавлявший Шестое управление. Директору комбината эти ребята заявили: «У вас есть выбор… Работайте с нами, или мы вас уничтожим!»
Павлов восторгался простотой и эффективностью этой схемы. Правительство, которым руководил Луканов, в течение многих лет продолжало обеспечивать его компанию субсидиями. «Предприятие не рушилось немедленно, – сказал Эмил Кюлев, один из богатейших банкиров Болгарии, незадолго до того, как его убили в октябре 2005 года. – Вы как бы подвешиваете козу на крюк и перерезаете ей жилы у копыт, и она истекает кровью медленно, капля за каплей, пока кровь не покинет тело – агония будет длиться годами. Павлов и его друзья создали такие холдинговые компании во всех отраслях болгарской экономики, в сельском хозяйстве, в транспорте, в промышленности, в энергетике – да где угодно. Холдинги создавались параллельно с филиалами «Подкрепы»: где была «Подкрепа», там Илья создавал холдинг».
После революции 1989 года система социального обеспечения в Болгарии рухнула, оставив после себя шлейф из нищеты и лишений. Страна, выбравшаяся из пещерного существования социалистической экономики на слепящее солнце свободного капиталистического рынка, получила тяжелый удар. При коммунизме фабрики выживали благодаря крупным государственным субсидиям, а советский торговый альянс обеспечивал их топорной продукции гарантированный сбыт на восточноевропейском рынке. И едва в 1989 году рухнула Берлинская стена, вместе с ней для Болгарии обрушились и рынки.
Когда промышленность страны оказалась чуть ли не на смертном одре, сельское хозяйство, традиционная опора болгарской экономики, приобрело еще большее значение, однако и этот сектор оказался на мели. Европейский союз не горел желанием увеличивать свой крохотный импорт болгарской сельскохозяйственной продукции, поскольку это могло бы сорвать его протекционистский грабеж – тот, что кутался в величественную тогу Единой аграрной политики. Когда в начале 90-х годов ведущие державы мира принялись возвещать революционное значение глобализации, о ее противоречиях они упоминали лишь мельком. Но стоило странам мира открыть свои рынки в надежде углубить сотрудничество с могучими экономиками Запада, как Евросоюз, США и Япония потребовали, чтобы эти зарождающиеся рынки стали принимать для продажи европейские, американские и японские товары. В то же время в обмен на новые инвестиции они требовали снижения налогов для корпораций, в которых в тот момент развивалось модное поветрие – обращаться к «внешним источникам» для производства и тем снижать затраты на рабочую силу.
Уже через считаные месяцы после окончания коммунизма «Сникерс», «Найк», «Суотч», «Хайнекен» и «Мерседес» начали свой неудержимый марш на восток, за несколько недель завоевывая те части Европы, которые устояли даже перед Наполеоном и Гитлером. Очарованные новизной и качеством этих западных товаров, которые непременно следовало иметь, народы Восточной Европы (и, кстати, Африки и Азии тоже) пустились во все тяжкие, тратя свои скудные средства на приобретение этих символов нового статуса.