Эмбарго на поставки оружия сыграли ключевую роль в налаживании каналов его контрабанды в Хорватию и Боснию, и вскоре по тем же каналам вслед за оружием потекли и наркотики.
Однако эти санкции – ничто по сравнению с всеобъемлющими экономическими санкциями ООН в отношении остатков Югославии, в том числе Сербии (включая неспокойную провинцию Косово с немалым количеством албанцев) и Черногории.
Санкции ООН наложила в июле 1992 года, поскольку Сербия, в нарушение предшествующих резолюций Совета Безопасности, поддерживала формирования боснийских сербов.
В отличие от Хорватии и Боснии, Сербия и ее союзники в Боснии недостатка в вооружениях не испытывали. Но когда были введены санкции, у Белграда возникла необходимость обеспечить себя запасами нефти и найти экспортные товары, чтобы продолжать военную кампанию. И точно так же, как Сербия позволяла провозить через свою территорию оружие из Болгарии и Румынии для своих врагов в Хорватии и Боснии, боснийцы, хорваты и албанцы были более чем счастливы продавать нефть своим врагам – сербам, поскольку из-за режима санкций это сулило сказочные прибыли. Вырученные деньги делились затем между государством, закупавшим на них еще больше оружия, и мафией с ее глубокими карманами.
Сидя в полумраке кафе, я слушаю рассказ человека, который был деловым партнером Владимира «Вани» Бокана, в 1985 году (в тридцатилетнем возрасте) открывшего первый в Белграде частный бутик одежды «Ганнибал». Мой собеседник предостерег меня: если я раскрою, кто он, его быстро убьют. «И может быть, вас убьют тоже», – добавил аноним. Однако после этого мрачного вступления теплоты в его рассказе стало побольше. «На первых порах мы ездили в Италию и покупали оптом одежду от дизайнеров, которую и продавали в «Ганнибале». Но потом Ваня придумал идею получше – «маскировку», как мы это называли, – пояснил мой собеседник. – Он заказывал одежду в Румынии – вот и маскировка! Вещи были отличные – вы ни за что не отличили бы их от итальянского оригинала, – и он продавал их за оригиналы в магазине, с громадной наценкой. Раньше, чтобы достать такой товар, людям приходилось совершать дорогостоящие поездки в Италию».
Бокан был неутомим, энергичен и интеллигентен. Его мать была педиатром, а отец когда-то работал инженером-консультантом на ООН, так что Ваня рос в таких экзотических местах, как Индонезия и Южная Америка. У него были способности к языкам, и он говорил, помимо сербохорватского, на греческом, итальянском и английском. Бокан бурлил от идей и был прирожденным предпринимателем. Когда он открыл свои бутики в Белграде и Нови Саде, а затем – цеха по всем Балканам, то оказался образцовым капиталистом, не упускавшим возможности, которые появлялись благодаря краху коммунизма и встраиванию в Запад. Еще до того, как в начале 90-х разразилась война, он сумел диверсифицировать свою компанию, импортируя в Югославию и экспортируя из нее самые разнообразные товары. Его бизнес был полностью законным, – он создавал экономические связи между бывшей соцстраной и Европейским союзом и создавал одновременно прибыль для государства и рабочие места.
Покойный Владимир «Ваня» Бокан, организатор контрабанды сигаретами на Балканах.
Однако в 1992 году вмешались война с Боснией и санкции ООН, изменившие ту среду, в которой действовал Бокан. Голосование за эмбарго против Югославии немедленно сделало всю торговлю Бокана незаконной в глазах международного права, поскольку Сербия была сердцем его торговой империи.
На Евросоюзе и Америке санкции сказались лишь незначительно. Большинство западных компаний могли позволить себе прекратить торговлю с Белградом, особенно когда их правительства грозили суровыми мерами тем, кто нарушит санкции. Сербия находится на пересечении всех торговых путей Балкан: ее дороги и рынки важны для ее соседей почти так же, как для нее самой. Разумеется, ООН издала предупреждения соседним странам, согласно которым те должны были разорвать все связи с Сербией и Черногорией. Для балканских стран эти санкции были катастрофой.
Такие бизнесмены, как Илья Павлов, чувствовали себя не особенно ущемленными, даже несмотря на то, что болгарское правительство больше ничем не могло торговать с Сербией. Югославская военная контрразведка КОС, воспользовавшись своим влиянием в «Мультигруп», навела Павлова на мысль одолжить у правительства железнодорожные составы, чтобы отправлять в Сербию миллионы литров бензина по железной дороге. Составы сопровождали члены группы SIC, одной из двух крупнейших рэкетирских группировок Болгарии, и поезда успешно проходили мимо таможенных служащих, чьи скромные зарплаты означали, что их верность можно купить. Билл Монтгомери, который был тогда послом США в Софии, вспоминает, что болгарское правительство в действительности с самого начала активно участвовало в этом: «Один сотрудник посольства, по случайному стечению обстоятельств, пересекал ночью западную границу страны, когда заметил, что вокруг полно полиции с включенными фонарями. Он подъехал поближе и посмотрел, что там происходит. Мимо него проползло около ста нефтяных цистерн – он их сосчитал, – которые болгарские полицейские сопровождали через границу».