— Заходите, Хальк! — раздался знакомый низкий баритон. — И не обращайте внимания на Джигга. Его пристрастия к старинным традициям, безусловно, похвальны, но иногда Джигг хватает через край, и это не всем нравится.
Ройл еще не стар — кажется, маркграфу только в прошлом году исполнилось сорок лет. Строен, подтянут, худощав. Лицо загорелое, как это часто бывает у провинциальных дворян, проводящих много времени на свежем воздухе. Одет скромно, но красиво — синий бархат с золотом, гербовые цвета. Дело в том, что династия Ройлов настолько древняя, что не гербовом щите маркграфа вообще нет никаких изображений — только ярко-синее поле в золотом окоеме. Известно ведь, что чем стариннее род, тем проще его символы, а предками Ройла были Первые Короли…
Однако маркграф не унывает из-за столь плачевного положения дел с геральдикой и в угоду своей выдающейся эксцентричности лично придумал себе неофициальную эмблему — ушастую голову хитрой мыши. Само собой, что это привело в ужас всех благородных дворян с грифонами, фениксами и львами на гербах, а особенно геральдическую коллегию в Тарантии — последняя использование мышиной головы на государственных церемониях запретила безусловно и категорически. Где это видано, чтобы потомок Алькоя и Олайета (каковыми, кстати, являются все три дворянина, носящие титул маркграфа Аквилонии — Ройл, Карндон и Тарбей) носил вместо благородного животного изображение непотребной хвостатой твари? Но Ройлу на столичных консерваторов было решительно плевать, и серебряная мышка так и осталась его личным символом.
Кабинет ничего себе. Большой, но не огромный, мебель скромная, из черного дуба. Непременный камин с потрескивающими березовыми поленьями, темно-красный ковер, шкафы с книгами, здоровенный стол, заваленный горой пергаментов. Слегка напоминает рабочий кабинет короля в тарантийском замке — никаких излишеств.
— Вот мы и встретились в моем родовом гнезде, — Ройл поднялся мне навстречу. — Как вам замок, барон Юсдаль?
— Очень солидно, — честно признался я. — Никогда в жизни подобных построек не видел.
— Да, досточтимые предки постарались. Уверен, второго такого оборонительного сооружения нет на всем Закате, да и за Вилайетом тоже. Как доехали?
— Ужасно, — сказал я, усаживаясь, и приготовился было рассказать о наших печальных приключениях, но Ройл меня опередил:
— Мне докладывали. Я приказал своим орлам следить за округой в четыре глаза, как только появится ревенант, с которым вы имели несчастье столкнуться, мы примем меры по его изловлению — хочу присоединить сие чудо к своей коллекции.
— Изловлению? Коллекции? — я раскрыл рот и машинально покосился на сонливого хэллхаунда.
Ройл рассмеялся.
— Хальк, не бойтесь, Пончик вас не укусит. Эти собаки-демоны отлично приручаются, если, конечно, взять их на воспитание немедленно после рождения. А у меня есть возможность… э… проникать в те области Универсума, где они обитают.
— В Черную бездну? — заикнулся я. Сложилось впечатление, что Ройл меня разыгрывает.
— Можно сказать и так… Впрочем, я потом расскажу. Сначала о делах. Итак, вы все-таки встретили месьора Гвайнарда и, насколько я знаю, спасли ему жизнь. Это очень радует, поскольку мне необходимо срочно снестись с Хранителями гильдии Ночной Стражи. Я подозревал, что за представителем гильдии, направленным ко мне Хранителями, начнется охота, однако не думал, что Черное Солнце будет действовать столь нагло и одновременно бездарно. Впрочем, их ошибки нам только на руку.
— Какое еще Черное Солнце? — взмолился я. — Ройл, я решительно ничего не понимаю! Я всегда подозревал, что вы связаны с некими силами, которые неподконтрольны государству или тайным службам, не чураетесь магии, но предположить, что светлейший аквилонский маркграф окажется втянутым…
— Втянутым — во что? — сурово перебил меня Ройл. — В активную борьбу с древним злом, доселе существующим в нашем мире и причиняющем ему столько бедствий? Впрочем, не обижайтесь, откуда вам знать о Черном Солнце…
Тут снова раздались три удара, и я понял, что Джигг привел Конана.
— Его королевское величество государь Аквилонии Конан из Канахов и его благороднейшая супруга!.. — громогласно оповестил нас камердинер. Я едва уши ладонями не зажал. Ройл, пока слуга торжественно представлял новоприбывших, сидел с несчастным выражением на лице — видно, Джигг был его фамильным проклятием.