Конан, я, командиры гвардейских полков и все приближенные монарха разместились на королевском нефе «Золотая Башня» — этот парусный корабль мог ходить и по реке, и по морю, причем неф построили в Зингаре и он был невероятно быстроходен. Собственно, «Золотую Башню» Конану подарила королева Чабела в день празднования пятилетия восшествия киммерийца на Львиный престол, но корабль использовался редко — только во время путешествий короля к Океану. Как и положено, «Башня» шла впереди всего каравана, растянувшегося по реке почти на две лиги. Форштевень гордо рассекал свинцовые воды холодного Хорота, паруса хлопали на ветру, алел штандарт короля — сущая романтика! Хотя решительно ничего романтичного в нашей миссии не было…
Девицу Аньес я взяла с собой — во-первых, она очень хотела вернуться в Толозу «к своим», во-вторых, отлично знала окрестности города и могла помочь во время осады. Конан, никогда не забывавший о своих обещаниях, хотел было незамедлительно даровать Аньес высокое дворянское сословие и титул, но она воспротивилась, сказав, что сначала надо освободить людей, запертых в цитадели Толозы, а уж потом заводить разговор о награде.
Конан посмотрел на преданную своим друзьям обозную девицу с уважением, но орден Диска Митры все-таки ей навесил — как-никак Аньес в одиночку и почти не останавливаясь на отдых пересекла половину страны, только бы доставить спешное сообщение графа Люксэ королю и герцогу Пуантена. Небольшой золотой орден с алмазами был тут же завернут в чистую тряпочку и спрятан в вечный дамский тайник за лифом.
Мне Конан сказал по секрету, что если бы все маркитантки в Аквилонии были такими как Аньес, то армия Трона Льва стала бы непобедимой. Совершенно согласна.
Чем дальше корабли продвигались к Полудню, тем теплее становилось. В Тарантии в это время года уже начинаются заморозки, по утрам на ветвях деревьев и стенах домов появляется иней, а здесь можно было спокойно ночевать на палубе под плащом — не замерзнешь. Равнины уступили место всхолмьям, мы не останавливаясь проходили мимо крупных приречных городов вызывая изрядное удивление у их обитателей: куда это направляется королевский флот? Надо полагать, что в левобережные провинции еще не пришли грустные известия о начавшейся войне.
Утром пятого дня похода корабли подошли к месту впадения реки Арье в Хорот и капитаны судов начали приближаться к берегу, чтобы начать высадку. По счастью в этих местах берега были сравнительно низкие и армия выгрузилась на Полуденный берег Арье всего за сутки. Боевые галеры встали на якорь возле устья реки и ждали приказа подниматься вверх по течению — до Толозы было около десяти лиг по прямой.
Конан и Паллантид немедля приказали конным разъездам выдвинуться на две лиги в глубину графства — теоретически, графу Раймону уже могли сообщить, что в его владениях появилось многочисленное королевское войско. Однако, присутствия армии мятежников в ближайшей округе не замечалось, а мужланы в приречных деревнях только дивились — откуда тут появилась гвардия короны? Разумеется, все поселки пришлось блокировать, а дороги перекрыть — никто не должен был покидать деревни до того, как армия начнет движение к главному городу провинции.
Еще половина дня ушла на снаряжение обоза — повозки и коней-тяжеловозов мы привезли с собой на кораблях. За это время вездесущие конфиденты Латераны (предусмотрительный барон Гленнор отправил с нами четыре десятка отборных головорезов из боевого отряда секретного ведомства «Черный беркут») выловили в близлежащей деревне двоих «Совершенных» и сдали с рук на руки монахам брата Доменика — пусть допрашивают и выясняют, чья вера лучше.
Конана еретики пока не интересовали — с ними можно разобраться потом, сейчас перед войском стоит совершенно другая задача: наказать Толозу и графа Раймона, освободить наших гвардейцев из цитадели города и начать наводить порядок в округе силой, раз уж все убеждения доброго и терпимого герцога Просперо пропали втуне. После взятия города предполагалось остаться в Толозе, подождать подкреплений с немедийской границы, а уж затем начинать вразумлять графов Коменжа, Фуа, Бигора и Безьера, поддержавших взбунтовавшегося Раймона и изгнавших митрианских и иштарийских жрецов со своих земель.