— Что бы вы не говорили, но военного столкновения с Немедией не избежать, — тихо проговорил герцог. — У короля Нимеда и дворян с Полуночи слишком много личных интересов в протекторатах Коринфии и Заморы. Золотые рудники в Карпашских горах ныне принадлежат короне, добавим сюда Дорогу Королей, водный путь к Полуденному океану, перевалы, по которым проложены торговые тропы в Офир, Коф и шемитские земли! Нимед никогда не выпустит из рук такое сокровище добровольно.
— Понимаю, — согласился барон Юсдаль. — Противостоять огромной и отлично вооруженной армии Немедии своими силами вы не сможете. Наша тайная служба предполагает, что Коринфия в состоянии собрать не более полутора тысяч конных дворян и до тридцати пяти или сорока тысяч пеших. И то, если заберете в войско почти всех мужланов из деревень. Нимеду будет достаточно ввести в Коринфию пять тяжелых легионов и гвардейскую кавалерию. Личные дружины немедийских дворян можно даже не упоминать — ринутся сюда пограбить и захватить новые земли, поскольку по закону владения мятежных дворян конфискуются… И все равно: вы выбрали порочный путь.
— В соответствии с кордавским договором между королями Заката от 1296 года использование боевых животных в войне не возбраняется, — грустно усмехнулся герцог. — Любого, кто начнет возмущаться, ткнем носом в соответствующий параграф соглашения.
— Илитиды — вовсе не боевые животные, — не преминул заметить я. — Да и ваши метаципленарии…
— Боги милостивые, вы и об этом знаете? — поразился Амори, немедленно меня перебив. — Хотя, после визита головорезов из Вертрауэна в замок барона Кулда мы и не надеялись на сохранение тайны… Хальк, передайте королю Конану, что мы не собираемся бросать в бой порождения магии кхарийцев, хотя колдуны нашего конклава настаивают на этом. Метаципленарии — другое дело. Птицы являются живыми существами, ничуть не хуже и не лучше обыкновенных боевых слонов, а вот толку от них гораздо больше…
— Откуда вы их раздобыли? — спросил я.
— Прочитал о метаципленариях в старинной книге, нанял в Зингаре корабль и отправил на Огненные острова своих людей, которые должны были привезти десяток-другой птенцов разного пола. Заодно удалось пленить нескольких дикарей, умеющих обучать птиц. Так что мы с Нимедом еще повоюем… Достойные месьоры, времени у меня уже не осталось, будем прощаться. Запомните: если вам будет угрожать опасность, немедленно покиньте Арелату и скрытно переберитесь в замок Бокер, это в горах, к полуденному закату от города. Каштелян и стража будут предупреждены. А уж я найду способ переправить вас оттуда обратно в Аквилонию.
— Думаю, ваша помощь не понадобится, — самонадеянно сказал Хальк. — Но все равно спасибо.
— И, очень прошу, поменьше балуйтесь магией. Наш конклав в полном составе находится в Коринфии, колдуны следят за всеми проявлениями волшебства, а уж если они вами всерьез заинтересуются и вы окажетесь в руках этих неприятных месьоров, я не смогу вас вытащить.
— Когда ждать обещанных сведений? — напомнил барон Юсдаль.
— Через два-три дня к вам придет посланник. Тот самый юноша, которого вы сегодня видели.
— Скажите ему, чтобы одевался попроще, — как бы невзначай заметил я. — Выглядит будто злодей-отравитель из балаганного спектакля. Внимание привлекает.
— Хорошо, — кивнул герцог. — Идите, вас отвезут домой. И умоляю — будьте тише воды, ниже травы!
Перед моим взором на мгновение встал образ ухмыляющегося графа Кертиса, но я решительно отогнал это видение и шагнул к лестнице, потянув Халька за рукав.
— Постойте! — воскликнул вдруг библиотекарь. Направившийся к противоположной двери Ибелен запнулся на полушаге. — Ваша светлость, как вы нашли нас в Арелате?
— Магия. Та же самая магия, при помощи которой я посетил вас в Тарантии. Не беспокойтесь, мой личный волшебник — верный человек…
— Очень на это надеюсь, — беззвучно шепнул Хальк, но собой надежды в его глазах я не увидел.
Я еще издалека приметил появившихся возле коновязи «Горного орла» лошадей под одинаковыми седлами, украшенными гербами Арелаты — серебряный барс на пересеченном черно-зеленом геральдическом щите. Над щитом красовался меч оплетенный лавровыми листьями. Так и есть — эмблема стражи городского магистрата. Неужто за нас взялись всерьез?
— Хальк, никакой паники, — тихо сказал я библиотекарю. — Все бумаги у нас в полном порядке, не подкопаешься… Главное — вести себя естественно.
Окликнув тоже заподозрившего неладное возницу, я приказал остановиться в полуквартале от постоялого двора и экипаж немедленно исчез в одной из боковых улочек. До ворот «Горного орла» мы шли пешком, стараясь выглядеть праздными отдыхающими.
Едва мы вошли в главную гостевую, она же обеденная, залу таверны, как к нам устремился слегка напуганный хозяин и, указывая сидевших за дальним столом господ в зеленоватой с серебром форме уведомил:
— Месьору, тут к вам пришли… Говорят, будто по поручению протектора Арелаты. Уже допросили лекаря господина барона, но он отказался говорить, пока не прибудет сам месьор Линген…
— Ясно, — зло бросил Хальк. — Гвай, пошли разбираться.
Блюстителей было семеро. Сервент и полдюжины обычных стражей. Причем молодой сервент (ему, наверное, и двадцати пяти не исполнилось) дворянином не является — в Коринфии все благородные носят золотые пояса с личным гербом. У него же ремень обычный, кожаный, с дешевыми бронзовыми бляшками. Смотрит нагловато, прыщи на роже.
— Я — барон Омса Лингенский, из Гандерланда, Аквилонское королевство, — напустив на себя надменность, присущую всякому захолустному дворянину, вопросил Хальк. — Вы хотели меня видеть? Чем могу помочь доблестной страже Арелаты?
Сервент даже не встать не соизволил. Простолицые стражи последовали его примеру, но немного смутились — знали, что с дворянами связываться не стоит, пусть даже и с заграничными.
— Эй, Тагерт, приведи ихнего лекаря, — лениво сказал сервент одному из своих и стражник мигом исчез. — А вы месьоры покажите-ка подорожные.
— Подорожные, — цедя слова сквозь презрительно искривленные губы сказал барон Юсдаль, — мы показывали в дорожной управы Арелаты, куда наведались немедля после прибытия в ваш замечательный городок. И я не вижу смысла предъявлять их по первому требованию занюханного городского стража, призванного следить за тем, чтобы честных людей не обвешивали на рынках или ловить карманных воров.
За соседним столом восседали четверо пожилых офирских дворян (они тоже приехали в Арелату рассеяться и потребить свою долю целебных вод). Последнюю фразу Халька, произнесенную достаточно громко, они явно одобрили, а толстый барон с блестящей лысиной даже сделал провокационный жест — мол, что вы канителитесь, ваша милость? Дайте хаму по роже и дело с концом!
— Вот предписание, — сервент выложил на стол пергамент с гербом магистрата. — В Арелате и окрестностях промышляет шайка грабителей, выдающих себя за аквилонцев. Мы проверяем всех… ваша милость.
Идиотическое объяснение. Ну сами подумайте, какие нормальные разбойники будут представляться жертвам «аквилонскими дворянами»? Все понятно, нас впервые решили испытать на прочность.
Хальк, выкроив на лице такое выражение, что скисло бы даже парное молоко, вытащил из спорана подорожную, дворянскую грамоту и водрузил их на столешницу перед сервентом. Сверкнули красные печати со вздыбившимся львом Аквилонии в пятизубой короне. Я сделал то же самое. Как раз в этот момент стражник привел совершенно невозмутимого Валента, тоже сжимавшего в руках торжественные свитки, выданные нам Латераной.
— Черной магией не промышляете? — сервент, мельком окинув взглядом документы, начал задавать совершенно идиотские вопросы. Впрочем, всегда и во все времена вопросы блюстителей порядка к потенциальным подозреваемым изяществом и остроумием не отличаются. — Запрещенные товары с собой не везете? Исповедания какого?