Донни… В нем столько энергии, любопытства, безрассудства… Если он останется здесь, кто присмотрит за ним? Глерру хватит Тиши и Мара с Люциллой, не говоря уже о новых дремерах, если те появятся в Квартале. Что, если однажды Донни станет скучно и он захочет уйти к Бэлле и ее компании?
А еще Рисса… Не похоже, что Каратели на самом деле готовы с ней разобраться. Что, если Донни додумается искать ее сам?..
И я решилась.
– Хорошо. Ты поедешь с нами, но только при условии, что будешь беспрекословно слушаться.
– Да! – вскричал Донни, тут же расплываясь в широкой улыбке.
Сзади послышались вздох и бормотание Ферна:
– Когда я говорил «веселье», я не думал, что записываюсь в няньки…
– Тебя никто не заставляет, – громко прошептала Кьяра.
Он начал что-то отвечать, но тут Имрок Дейн повысил голос:
– Мы и так потратили много времени. Подходите по одному. – Он шагнул ко мне и вновь взял за плечо. – Имейте в виду: попытаетесь сбежать – пострадает Вира.
Первым к Карателю, который вытащил из кармана металлическую фляжку и крохотную шкатулочку, подошел Кинн. Едва он запил предложенный камешек, к нему приблизилась Карательница, готовая вывести его из Квартала, и в это мгновение во мне что-то дрогнуло.
Что, если я вижу его в последний раз?
Возможно, мы увидимся всего через пару минут, но ведь никто точно не знает, что будет после. И если я чему-то и научилась в Квартале Теней, так это тому, что важные слова надо говорить сразу – здесь и сейчас, – потому что «после» может и не быть.
– Подождите! Кинн!..
Он обернулся – я заглянула в его дымчато-серые глаза и, не обращая ни на кого внимания, произнесла:
– Когда ты меня спросил, почему я каждый раз тебя спасаю, я сказала не всю правду. – Всё вокруг отдалилось, остались только мы с Кинном. – На самом деле я спасала тебя потому, что люблю тебя, Кинн Террен. – Шепотом я повторила: – Я люблю тебя, Кинн.
Карательница за плечом Кинна громко хмыкнула и, резко развернув его, вытолкнула за пределы Квартала.
Но мне хватило тех мгновений, пока мы смотрели друг другу в глаза, чтобы увидеть в его взгляде изумление и – радость.
Оглушенная, я не заметила, как дремер вывели за щит, и очнулась только тогда, когда рядом осталась одна Кьяра.
– Это было… смело, – раздался вдруг сзади голос Глерра.
Имрок Дейн отпустил меня, и я обернулась. Синеглазый дремер посмотрел на нас с Кьярой и задумчиво проговорил:
– Значит, сестры… Честно, не ожидал, хотя и видел ваше сходство.
Кьяра тихо фыркнула и, взглянув на младших дремер, сказала юноше:
– Береги их. Теперь, кроме тебя, у них никого нет.
Он серьезно кивнул, а она повернулась к Имроку Дейну.
– Вы обещаете разобраться с убийцей?
Помедлив, он холодно ответил:
– Убийца понесет заслуженное наказание.
Оглянувшись напоследок, сестра направилась к Карателю с камнями, а Глерр протянул:
– Знаешь, я все-таки хочу написать ваш портрет. Заново.
– Надеюсь, я когда-нибудь его увижу, – тихо сказала я.
Когда я запила водой крошечный камешек – на этот раз не почувствовав никакого жжения в груди, – я обернулась.
Глерр улыбался, но в его улыбке сквозила грусть. За его спиной плакала Люцилла, прижав к себе Тишу, а Мар стоял рядом, неловко ее приобняв. Через улицу, в тени арки, я разглядела четыре темные фигуры – все в черном, даже Бэлла, в память о Сае.
Тяжелые тучи всё ползли по небу, нагоняя сумерки, но, когда я помахала рукой на прощание, мне помахали в ответ – и Глерр, и Тиша, и Мар, и Люцилла. От этого простого жеста в груди у меня потеплело, и, вытерев выступившие слезы, я вслед за сестрой покинула Квартал Теней.