После этого Роланна решила заглянуть домой к Келдорну. На пути им попался нищий, выпрашивающий монетку даже здесь, в богатейшем районе Аткатлы.
Стоило ему только сказать слово, как стражник бросился к нему. "Стой! Ты, там! Что я тебе говорил о попрошайничестве в Правительственном районе?!"
"Я… простите, сир… честно, простите", — заикаясь, отвечал нищий. — "Но все, у кого есть лишние деньги, здесь… и…"
"Неважно!" — прервал его стражник. — "Это приличная часть города, и я не потерплю, чтобы такие попрошайки, как ты, здесь болтались! В прошлый раз я предупреждал тебя, что больше такого не потерплю!"
"Стражник!" — произнес Келдорн. — "Я — сир Келдорн из Благороднейшего Ордена Сияющего Сердца. Этот мужчина беден, и ты хочешь заключить его за это в тюрьму? Я такого не потерплю!"
Стражник опешил, не зная, что ответить столь уважаемому рыцаря. "Ну… закон именно таков, сир Келдорн, но… но я… сделаю исключение… на этот раз. Да. Иди своей дорогой, попрошайка… э-э, убирайся."
"С-спасибо! Спасибо, ты спас меня! Я тебе глубоко признателен!" — обратился нищий Келдорну. Роланна заметила, как Келдорн протянул ему монету, после чего нищий устремился прочь.
Когда они достигли дальней стороны площади пред правительственным зданием, какой-то человек обратился к Келдорну. "Ах, лорд Келдорн… приятная встреча. Мне только что довелось навестить Леону в твоем имении."
"Правда?" — отвечал паладин. — "Значит, как я понимаю ее уроки все еще успешно продолжаются. Рад это слышать." Келдорн указал Роланне на стоящий неподалеку дом. "А, вот наконец и мой особняк. Слуги хорошо о нем заботились, пока меня не было."
Ступив внутрь, Келдорн поприветствовал свою служанку. "А, Пиони, ты прекрасно заботилась об этих цветах снаружи. Где твоя хозяйка?"
"Ох, лорд Келдорн!" — молвила Пиони. — "Прошло уже больше месяца с тех пор, как я в последний раз видела вас".
"И столько же прошло с тех пор, как я в последний раз видел мою леди. Ну же, девочка, Мария здесь?"
"О, конечно, лорд Келдорн. Леди Мария здесь — в своих покоях. Я… я приведу ее к вам."
"Если можно, Пиони. И девочек тоже."
Две дочери Келдорна ступили в комнату первыми. "О, моя лапушка Веспер. Как проходит твое обучение? Жрецы все еще добры к тебе, как я им велел?"
"Да, папа,"- ответила девочка.
"Прекрасно… прекрасно, я рад это слышать. И Леона, мальчики теперь позволяют тебе играть с ними? Они больше не дразнят тебя?"
"Нет, когда жрецы поблизости," — ответила старшая дочь.
"Хорошо, хорошо, это хорошо…" — молвил Келдорн, и супруга его вошла в комнату.
"Мама, можно, мы пойдем?" — спросила Леона.
"Конечно, дорогие", — молвила леди Мария. — "Возвращайтесь в гостиную, а я пока поговорю с вашим отцом".
Мария перевела взгляд на Роланну и ее спутников, нахмурилась. "Так кто же они? Язычники, обращенные тобой в Калимпорте, странствующие пилигримы, встреченные тобой в Сарадуше?"
"Мария, это Роланна", — молвил Келдорн. — "У нее пропала подруга детства, и мы помога…"
"Меня это не интересует, Келдорн!" — неожиданно взорвалась леди Мария. — "Прошло два месяца с тех пор, как ты в последний раз был здесь, и провел с нами едва ли день! Этого даже недостаточно, чтобы твой след остался в этом месте…"
"Дело Ордена должно продолжаться, Мария. Ты знаешь, что, будь у меня выбор, я был бы здесь," — ответил он.
"Правда? Неужели? Здание гильдии здесь, в городе, и при этом я совсем не вижу тебя. Всегда одно только Сияющее Сердце то, да Сияющее Сердце это. А как же я… как же мое сердце, Келдорн? Что, если я больше не люблю тебя?"
"Мария?" Келдорн пребывал в откровенном изумлении.
"Что, если девочки не могут больше жить без отца? Что, если я не могу жить без мужа?"
"Ты меня больше не любишь?.. Я… я всегда любил тебя, и всегда буду. Как бы я не скрывал этого, каждый день, прожитый без тебя — это день, потерянный навсегда. Я люблю тебя, как я люблю церковь, но церковь спрашивает суровей… мы знали об этом, когда поженились."
"Я знаю, я знаю, и я люблю тебя так же, всем сердцем…" — ответила она, чуть смягчившись.
"Тогда, если мы любим друг друга, Мария, что может встать между нами?"
Мария отвела глаза. "Я… я встретила другого мужчину… Дети и слуги уже знают… Он — он водил девочек в цирк, два раза… о, Келдорн…"
"Ты… Ты — что? Как его имя?!"
"Уильям — сир Уильям из Торпа… Я умоляю тебя, не причиняй ему вреда, Келдорн. Если у меня нет тебя, то пусть у меня будет хоть что-то!"
"Это… это плохо, Роланна", — шепнул Аномен Роланне. — "Для Марии иметь отношения с другим мужчиной — преступление, которое влечет за собой тюрьму. Келдорн, должно быть, разрывается в душе на части…"
Лицо Келдорна окаменело, он с трудом произнес. "Иди… иди к своим дочерям. Смотреть на тебя сейчас, Мария… Смотреть на тебя сейчас — значит, сойти с ума." Его жена выбежала из комнаты.
"Проклятые законы чести!" — обратился Келдорн к Роланне, когда Мария покинула чертог. — "О, сами боги требуют, чтобы я отправился с этим делом в суд. Сир Уильям будет повешен, а моя любовь заключена в тюрьму. По-другому не будет".
"Возможно, тебе следует поговорить с ней," — предложила Роланна. Она была разочарована реакцией его жены, но чувствовала к ней симпатию. И то, что должно быть сделано по закону, казалось чересчур уж суровым.
"При виде ее лица меня охватывает безумие, Роланна", — признался Келдорн. — "Если я пробуду с ней еще немного, я отрину все добродетели, что почитал священными. Я стал бы кровожадным зверем и обрек бы свою душу Бездне. Ты желаешь мне добра… но это не выход".
"Тогда давай восстановим справедливость. Он задел твою честь. Это должно быть наказано," — предложила Роланна, пытаясь найти выход из ситуации, который позволил бы избежать разбирательства в суде. Возможно, любовник во всем виноват.
"Сир Уильям из Торпа… Он чужеземный дворянин, открывший торговлю в Аткатле", — припомнил Келдорн. — "Хороший человек — по крайней мере, я всегда считал его таковым… до сих пор. Oх, Роланна, я уже ничего не понимаю… Пойдем, я знаю его, и он часто бывает в "Митресте" на Променаде Ваукин… пойдем и посмотрим, что мы можем с этим сделать".
Когдагерои ступили в гостиницу в "Митрест", то сир Уильям из Торпа не удивился, увидев Келдорна. "Милорд Келдорн… я надеялся, что ты придешь."
"Могу я предположить, в таком случае, что ты знаешь, зачем я здесь?" — поинтересовался тот.
"Я был мужем твоей жены и отцом твоих детей, если ты это имеешь в виду," — спокойно ответил Уильям.
"У миледи Марии только один муж, и это я…" — с жаром произнес Келдорн. — "Что касается Веспер и Леоны, то как ты смеешь оскорблять их своим присутствием?!"
"Они нуждаются в отце — любом отце… хоть в уличном мошеннике взамен тебя! Будь ты отец не на словах, а на деле, ты бы пожалел их, Келдорн," — продолжал Уильям, и не думая извиняться.
"И это слова гада, что спит в постели моей жены и гладит своими скрюченными пальцами золото ее волос? Чего ты хочешь, сир Уильям? Иметь ребенка, который даже не от тебя?" — повысил голос Келдорн.
"Пф! Вот уж нет — мой фитиль сгорел многие годы назад. Я просто помогал ей найти хоть немного красоты среди ее боли. На моем месте ты бы сделал то же самое… надеюсь."
"Что мне с тобой делать? В тебе нет раскаяния, и в то же время в тебе нет зла. Что мне вообще делать?" Паладин казался растерянным.
"Леди Мария любит тебя всем сердцем, но любовь, которую некому выразить, чахнет и умирает. Я был всего лишь каплей влаги, ты же — оазис, которого она ищет. Люби ее, и я стану лишь пылью на ветру."
"Ты просишь моего прощения?"
"Я не настолько глуп, чтобы просить об этом, милорд. Я просто думаю, что когда-нибудь ты скажешь мне спасибо."
Келдорн в расстроенных чувствах обратился к Роланне. "Когда-то я верил, что с возрастом приходит мудрость, но с каждым днем я все больше в этом сомневаюсь… Хотя мне и больно это признавать, сир Уильям прав. Время поговорить с моей женой."