"Договорились!" — тут же воодушевилась Маззи. — "Спасибо… спасибо, Валигар. Спасибо за поддержку".
Когда они достигли "Медной короны", хозяин, Бернард, произнес: "Джахейра! Тебе не следует показываться там, где это небезопасно. Не то, чтобы здесь было опасно, но…"
"Но… что?" — поинтересовалась Джахейра.
"Но я в хороших отношениях с Арфистами и не хочу, чтобы это изменилось. Меня достигли слухи о случившемся. Джахейра… ведь этого быть не может, верно?"
"Все не так, как они говорят, Бернард. Ты меня знаешь, посему верь в то, что я делаю".
"Что ж, твой ответ вполне меня удовлетворяют. Значит, отношения между нами остаются прежними".
Роланне было больно вспоминать, сколь многим Джахейра пожертвовала ради нее. Герои пообедали, и, поскольку было уже поздновато, договорились выступить в путь на следующий день, встретившись в "Семи Долинах", что в Променаде Ваукин.
Эйри решила разыскать Хер'Далиса, ибо он загодя открыл ей, где именно будет работать. Она отправилась на поиски в одиночку, а когда разыскала Хер'Далиса, он тут же усадил ее за стол, дабы откровенно поговорить. "Эйри… этот бард не может больше ждать, когда мысли твои станут ведомы его сердцу. Я… должен знать, что ты чувствуешь, моя голубка".
"О, Хер'Далис… Я… я еще не готова…" — начала было Эйри.
"Погоди, моя милая Эйри. Сомкни губы на мгновение, если не сложно. Послушай же поэму, дабы сей бард мог выразить чувства свои более ясно".
"Радуги почернели, цветы завяли и песни утратили прелесть
Ибо явилась мне моя любовь, и сердце мое воспарило
К ногам ее, и надежда молила,
Чтобы любовь его помогла сему бедному воробышку взлететь".
"Ох… это так мило, Хер'Далис. Я… польщена".
"Будь не просто польщена, моя голубка. Люби этого барда. Ты так печальна оттого, что некогда ведала свободу полета, я же не знал оной вовсе. Но я познаю ее, милая Эйри, если ты скажешь, что любишь меня. Позволь мне исцелить твое раненое сердце, Эйри… позволь мне доказать, что любовь моя истинна".
"Я… я люблю тебя, Хер'Далис. Ты занимаешь все мои помыслы… и я не могу больше этого отрицать".
"Тревоги оставили меня, любимая. Своими словами ты сделала меня счастливейшим человеком на свете. Давай немного пройдемся и поговорим о том, как будем жить дальше".
Они долго гуляли по городским улицам; а когда покинули наконец таверну, в которой Хер'Далис давал представление, был уже ранний вечер.
"А в Сигиле есть луна?" — вопросила Эйри, глядя на темнеющее небо.
"Луна? Нет, никогда не было", — отвечал Хер'Далис. — "Этот город расширяется во всех направлениях, замыкаясь на самого себя так, что иногда даже закрывает небо. Луна куда лучше, ты согласна, моя голубка?"
"Я была в столь многих городах и… все они одинаковы. Луна лучше тем, что они все время изменяется".
"Ха-ха! Ну, Сигил не похож ни на один из городов, в которых ты бывала, но, честно, говоря, я променяю его на мгновение твоей улыбки".
"Тебе не нужно менять город на это… Я хочу улыбаться, а рядом с тобой это так легко, Хер'Далис".
"Я рад, моя голубка, но если ты не позволишь мне обменять Сигил, я обменяю луну и всю ее изменчивость! Пойдем, ночь только начинается, а души наши рвутся в полет".
18. Семья и друзья
На следующее утро герои покидали гостиницу, в которой провели ночь, когда их остановил иной отряд искателей приключений. Один из них выкрикнул: "Стойте! Позвольте правосудию свершиться! Сегодня вас настигнет правосудие Арфистов!"
"Что это еще такое?! Ревиан!" — молвила Джахейра, узнав говорившего. — "Что ты здесь делаешь? Это же я, Джахейра!"
"Я вижу. Мне больно идти на это, но предательница заслуживает лишь смерти!"
"Что? Если ты говоришь о сражении в оплоте Арфистов, я бы не участвовала в нем, будь у меня иной выбор! А выбора они мне не оставили!"
"Не понимаю, о чем ты, Джахейра. Объяснись!"
"Гальварей заставил меня привести к нему мою спутницу под предлогом определить, представляет ли она опасность, но на самом деле он не собирался отпускать ее живой".
"Арфисты знают лишь то, что было совершено нападение и Гальварей погиб. Гибель столь значимого человека наделала много шума, и…"
"Ха! Он был глупцом, грезящим лишь о собственном возвышении! Он хотел представить Роланну своим трофеем и стать достаточно влиятельным, чтобы занять должность Герольда".
"Это уже чересчур, Джахейра. Известно, что ты ненавидела Гальварея… и что же за ценность представляет эта женщина?"
"Расскажи ему правду, если это поможет тебе, Джахейра", — молвила Роланна. — "Я не стану хранить секреты, если они могут навредить тебе".
"Как скажешь. Ревиан, Роланна представляет интерес потому, что она — одна из Детей. Гальварей хотел сыграть на страхе пред древними пророчествами".
"Это — дитя Баала?! И ты доверяешь ей больше, чем одному из своих?"
"Делай то, что считаешь нужным, Ревиан. Я рассказала тебе о своих мотивах и добавить мне больше нечего".
Роланна была тронута тем, что Джахейра готова вновь сражаться с Арфистами ради нее, но надеялась, что до этого не дойдет. "Не обнажай оружия, Джахейра", — молвила она, упреждающе положив руку Джахейре на плечо. — "Нам не нужно проливать кровь".
"Я не стану обнажать оружие против тебя, Ревиан", — чуть более спокойным тоном произнесла Джахейра. — "Это стало бы огромной ошибкой, а я не могу позволить себе совершить ее".
"Я знаю, что тебе можно верить, Джахейра, и о Роланне я слышал много хорошего", — отвечал Ревиан, который тоже не горел желанием сражаться. — "Я попытаюсь убедить остальных, но в этом вопросе чрезмерно бурлят эмоции".
Ревиан и остальные Арфисты удалились, но Роланна знала, что на этом все еще не закончилось.
Чуть дальше по улице герои повстречали халфлинга, который бросился к Маззи со словами: "О, Маззи! Благодарение богам, я нашел тебя! Я причинил вред Пале!"
"Тише, Данно", — сказала Маззи. — "Что случилось? Что с Палой?"
"Ты должна спасти ее! Я не хотел, чтобы так вышло. Я купил приворотное зелье у торговца Волласа на рыночной площади. Я так хотел, чтобы она меня полюбила! А она сделала глоток и упала". Роланна поняла, что он говорит о Трейдмите.
"Данно, балбес, тебе не нужны были никакие зелья!" — молвила Маззи. — "Она всегда любила тебя. Ты должен идти к ней. Где она?"
"Она с твоей мамой, Маззи. Откуда мне было знать, что это яд? О, молю тебя, поспеши!" — говорил Данно.
"Роланна, давай поспешим в дом моей матери", — обернулась Маззи к предводительнице отряда.
"Но зачем?" — вопросила Роланна, не совсем понимая, что происходит. — "Кто эти халфлинги, Пала и Данно?"
"Пала — моя сестра, а Данно — ее нареченный. Может, она умирает, мы должны бежать к ней".
После всего, что Маззи сделала для нее, Роланну не нужно было уговаривать. "Мы пойдем с тобой. Веди".
Герои и Данно Быстроногий поспешили в город Трейдмит. Оказавшись там, они немедленно направились к дому Маззи.
"Мама, что произошло?" — вопросила Маззи, лишь переступив порог.
"Маззи, я так рада, что ты вернулась!" — молвила Вара Фентан, мать Маззи. — "Палу отравил старый торговец-гном".
"Воллас? Но зачем ему это?" — недоумевала Маззи.
"Не знаю, Маззи. Ты должна разыскать его. Возможно, для Палы все еще есть надежда".
"Это уже чересчур. Я должна отыскать Волласа и пролить свет на эту тайну".
"Я верю в тебя, доченька. Иди же и спаси Палу. Да пребудут с тобою боги".
Подойдя к кровати, Маззи коснулась руки остающейся без сознания сестры. "Я спасу тебя, сестра. Клянусь!"
"Роланна, кое-что мы должны сделать, и поскорее", — молвила Маззи. — "Этого торговца-гнома, Волласа, скорее всего можно найти у рыночной площади. Отправимся же туда".
"Мы весь город перевернем, но разыщем эту тварь!" — согласилась Роланна.
"Спасибо тебе. А теперь — в путь".
Герои проследовали к южной оконечности Трейдмита, где расположились торговые ряды. Гном-торгаш обнаружился именно там, где Маззи и рассчитывала его найти.