— А этого куда ведешь? — поинтересовался он, все-таки ощущая смутное беспокойство.
— На допрос. Приказ Кулла, — ответил десятник.
Валузиец не поверил своим ушам: он прекрасно знал, что Куллу не до пленного жреца — как раз сейчас король сидел на носилках, которые скоро понесут через двор кхешийские воины.
— Ты что, пьян? — спросил он, подойдя к десятнику вплотную.
— Нет, — спокойно ответил Чинор.
И правда, вином от него не пахло.
Сотник положил руку на плечо Чинора и развернул его к свету. В лучах яркого солнца лицо десятника казалось мертвым, а из глазниц, как из прорезей в маске, смотрели холодные чужие глаза. Сотник понял, что человек, который стоит перед ним, — не Чинор.
В этот же миг десятник ударил его кинжалом в живот и тут же выдернул лезвие из раны. Валузиец согнулся, закрывая обеими руками живот, и что-то прохрипел. Чинор положил ему ладонь на лицо, толкнул назад и одним ловким движением, точно убивал жертвенное животное, перерезал горло от уха до уха.
Сотник упал, заливая каменные плиты кровью.
— Возьми его за ноги, — коротко велел десятник Нутхесу.
— Кто ты? — спросил жрец, не двигаясь.
Воин ничего не ответил, а, взявшись за ремни, приподнял тело и выжидательно посмотрел на Нутхеса.
Тот молча взял сотника за ноги. Вместе они затащили мертвеца в первую попавшуюся комнату и спрятали там.
— Пойдем, — позвал десятник.
Жрец пожал плечами. Он начинал догадываться, что конвоир ведет его на четвертый этаж.
В проеме, выходящем в сторону рва, суетились валуэийцы. Желоб, по которому жрецы сбрасывали тела, был установлен на место. Вдруг кто-то закричал:
— Смотри! Один живой! Второй тоже плывет! Стреляй! Попали! Хотат его побери! Один ушел!
Жрец и воин вошли в комнату. Десятник запер дверь и устало опустился на циновку. Нутхес сел на другую.
— Я маг Черного Логова — Амензес, — сказал десятник пристально глядя на Нутхеса. — Ты знаешь обо мне?
— Да, господин, — торопливо ответил Нутхес.
— Нам нужно было узнать, что происходит в Тшепи, но мы не могли связаться с вашим храмом. Тогда я пришел сюда и взял на время это тело…
Надо сказать, жрец не слишком удивился. Он уже предполагал что-то подобное, а поскольку был посвященным, знал, что для мага украсть чужое тело все равно, что для базарного воришки — сушеный финик.
— Теперь я знаю, что здесь было. Ночью Кулл пришел в храм по подземному ходу, — продолжал Амензес. — Он захватил храм, и вскоре Тшепи падет. Изменить что-то — не в нашей власти. Поэтому не стоит поднимать тревоги. Мне нужна твоя помощь в другом. Ты вынесешь из храма магический кристалл. Ты понимаешь, что может случиться если им завладеют валузийские маги? — Он осторожно передал камень жрецу.
Нутхес кивнул. Он знал, что будет, попади такой кристалл в руки Рамдана или кого-то из жрецов Валки и Хотата. Кулл тогда сможет проникать в сознание любого живого существа во всей Кхешии, и для него не останется тайн. И это только малая часть всех бед.
— Мы пока переждем здесь, а при первом удобном случае ты сбежишь. Ты должен доставить кристалл в Туит. Там' передашь его мне или верховному жрецу Сатхамусу. Понял?
— Да, мой господин, — кивнул Нутхес
Некоторое время они молча сидели друг перед другом, думая каждый о своем.
Затем Нутхес поднялся и подошел к окну. И обернулся к своему спутнику.
— Странно. Наместник открывает ворота цитадели, — удивленно сообщил он магу. — Оттуда выносят носилки… Я ничего не понимаю, что там происходит. Предательство?!
— Не все ли равно? — грустно улыбнулся маг. — Всевидящая Нут предсказала, что город падет. Я был бы безумцем, если бы решил, что могу изменить предсказание богини. Ты должен спасти кристалл.
— Да, господин, — ответил Нутхес.
— Найди лодку и отправляйся вверх по Таису. Спеши, а то корабли Кулла догонят тебя.
— Я понял, господин.
— Чтобы выбраться из храма, переоденешься валузийским воином. Возьмешь одежду и доспехи десятника. Дождись лучше ночи. Так будет безопасней.
Он поднялся с циновки, снял пояс с мечом и начал отцеплять доспехи. Сложив все на пол, Амензес посмотрел на Нутхеса немигающим взглядом змеи:
— Да пребудет с тобой Великий Сатх.
Приоткрыв дверь, он быстро пересек коридор, забрался в оконную нишу и по желобу ловко съехал вниз.
Нутхес, сидя в комнате, услышал всплеск, сопровождавшийся удивленными криками. Он быстро снял жреческое одеяние и принялся натягивать на себя снаряжение десятника валузийской пехоты. Пора было отправляться в путь.
…Когда Чинор пришел в себя, он с удивлением обнаружил, что летит вдоль каменной стены прямиком в ров.
Вода оказалась теплой, мутной, пахло тухлятиной и еще невесть знает чем. Чинор вынырнул на поверхность, отдышался и только тут сообразил, что ни меча, ни доспехов при нем нет. Он был голый и совершенно не понимал, как такое могло случится. И как он очутился здесь, десятник тоже понять не мог.
Он взглянул вверх и увидел почти отвесную каменную стену, на удивление хорошо сложенную и такую гладкую, что ухватиться было не за что.
В этот миг в воде что-то плеснуло. Чинор резко обернулся: неспешно рассекая зеленую ряску, к нему приближалось большое толстое бревно, утопленное больше чем наполовину. Осмотревшись по сторонам, он увидел, что бревен таких не то пять, не то шесть и все почему-то плывут в его сторону. Потом на одном из бревен блеснули глаза и открылась пасть, усеянная множеством крупных желтоватых зубов.
И тогда Чинор закричал, но было уже поздно…
Сложенные из каменных блоков стены цитадели мрачной громадой вздымались над крышами домов Тшепи. Кое-где в городе уже занялись пожары, и в душном воздухе повис запах гари.
— Да на такую громаду и года не хватит, — сказал Брул, ни к кому не обращаясь.
Пригнувшись, он снял шлем, отер ладонью пот со лба и увидел бегущего к нему посыльного.
— Господин, из рва выловили человека в чем мать родила. Говорит, что он валузиец и его послал Кулл.
— Ко мне его. Скорей!
Не успело сердце Брула отстучать пять десятков ударов, как к нему подвели человека, закутанного в воинский плащ.
— У меня донесение от короля Кулла, — бодро сообщил он.
— Кто ты?
— Нат. Пехотинец второго десятка, третьей сотни…
— Довольно. Что велел передать король?
— Скоро кхешийцы откроют ворота. Из них жрецы Сатха вынесут демона. Этим демоном будет Кулл. Король приказал по нему и носилкам не стрелять. Как только ворота откроются, вы должны ворваться в цитадель.
Брул быстро обернулся к окружавшим его военачальникам:
— Все слышали? Начинайте собирать своих воинов у главного входа. Там будем ждать сигнала. Своих предупредите, чтобы в демона и носилки не стреляли. Отвечаете головой.
Командиры бросились к своим отрядам, на ходу отдавая приказания.
Вскоре Брул во главе семитысячного войска уже стоял перед воротами цитадели.
— Пора, — сказал он негромко тысячнику.
Тот обернулся к воинам и крикнул:
— К цитадели — бегом! Сомкнуть щиты!
Воины, прикрываясь тесно сдвинутыми щитами, помчались вперед и вскоре уже стояли у рва. Сыпавшиеся со стен стрелы не причиняли никому вреда.
Осторожно выглядывая из-за щита, Брул осмотрелся вокруг: кхешийские лучники стояли на стене и верхней площадке башни, мост через ров был по-прежнему поднят, а ворота закрыты. Оставалось ждать и уповать на Валку, Хотата и всех богов подряд, что у Кулла все получится.
Ожидание затянулось. Воинам надоело топтаться на месте, прибавилось раненых. Брул поймал себя на том, что грызет от нетерпения собственную бороду. Он думал уже отвести войско назад, под защиту домов, и тут неожиданно мост принялся опускаться.
— Без моего приказа — ни шагу, — сказал Копьебой сотникам. — По носилкам не стрелять.
Мост медленно опустился. Из открытых ворот кхешийские воины вынесли носилки. Брул прищурился, всматриваясь, и оторопел: он ожидал увидеть что угодно, но только не это.
На носилках неподвижно сидело нечто. Таких существ Брулу еще никогда не доводилось видеть. Немыслимое создание ослепительно сверкало в лучах вечернего солнца, а вместо кожи у него, кажется, была рыбья чешуя…