Кхешийская конница шла в атаку.
Все еще длилась ночь.
У причалов за городом стояли шесть старых судов, в трюмах которых лежали сухой тростник, облитый смолой, и бочки с маслом, которым заправляют лампы.
Рядом толпилось десятка два добровольцев-наемников, готовых рискнуть за соответствующую плату.
Перед головным судном стоял паланкин Тха-Таурага.
По широкой каменной лестнице быстрым шагом спускались к причалам две тени.
— Измал вышел на исходные позиции. Он считает, что враги их заметили, и ждет условного сигнала, — сказал гонец.
— Все идет по плану, — бросил на ходу Халег. — Спасибо, ты свободен.
У паланкина тулиец остановился. Свежий ветер с реки хлопал черными занавесками. Маг ждал, подперев подбородок костяшками сцепленных пальцев.
— Господин!
— Да, Халег. Я не сплю и не умер, — неприятным скрипучим голосом ответил Тха-Таураг. — Пусть твои люди поднимутся на корабли.
Халег отдал приказ, и через несколько мгновений набережная опустела.
Тха-Таураг отвел в сторону черную занавеску, и Халег, стоявший у самого паланкина, заметил, что на коленях мага стоит маленькая шкатулка с серебристым узором на крышке.
— Это лунная пыль, — пояснил Тха-Таураг.
Он поднял крышку. ЛуЧ лунного света упал в шкатулку и отразился в крохотных песчинках, наполнявших ее.
Маг взял двумя пальцами щепотку пыли, поднес ко рту и дунул.
Не произошло ровным счетом ничего.
У причала по-прежнему качалась на речной волне старая уродливая лоханка.
— Послушай… — начал Халег.
Тут в глаз ему что-то попало. Тулиец моргнул, а когда снова посмотрел на реку, то увидел, что судно невероятным образом тает, становится прозрачным, точно слюдяная пластина.
— Это детская забава, — едва заметно улыбнулся Тха-Таураг. — Можно сказать, и не колдовство вовсе, а так, баловство. Этот порошок вобрал лишь малую толику магии луны.
Халег не слушал его. Он стоял на краю причала и таращился на корабль, сквозь который теперь было видно реку. Тусклый кровавый свет луны падал на воду и плясал на волнах.
— Проклятье, я вижу дно реки! А я, приятель, сквозь тебя! — раздались удивленные крики матросов. — Эй, командир, мы что, сдохли?!
— Скажи своим людям, чтобы перестали орать, — поморщился маг. — И пусть не машут руками, а то все испортят. Скоро все придет в норму. Это наваждение длится недолго, но оно вам поможет.
Халег задрал голову и крикнул матросам, чтобы угомонились, затем подобрал с причала камешек и швырнул в судно.
Камень ударился о прозрачный борт — и упал в реку.
— Великие боги… — пробормотал тулиец и вдруг захохотал.
Тха-Таураг пристально смотрел на него из паланкина и улыбался.
— Послушай, маг, — заговорил наконец Халег, — а твоя лунная пыль — как раз то, что мне нужно…
— Я бы мог, конечно, наложить на твои посудины какое-нибудь серьезное заклятие, — задумчиво проговорил чародей, — но, боюсь, валузийские маги учуют его издали… Слушай меня, Халег. Пыль — она и есть пыль. Подул сильный ветер, сдул ее — и тебя снова видно. Кроме того, пыль скоро осыплется сама собой.
— Как скоро? — спросил Халег.
Тха-Таураг пожал плечами:
— Четыре-пять сотен ударов сердца.
Тулиец кивнул:
— Если ветер не усилится, я успею.
— Не так-то просто управлять кораблем, сквозь который все видишь. Да пребудет с вами Великий Змей.
Вскоре шесть кораблей-призраков отошли от причала и тихо растворились в ночи…
Галера называлась «Верная Звезда», а ее капитан носил имя Шордан.
В начале года, когда валузийский король собирал флот для похода на Кхешию, Шордан, польстившись на золото, предоставил свою посудину в его распоряжение.
Сначала он, правда, воспротивился, когда узнал цель похода.
— Какая бы ни была река, — признался он вербовщику, — мне между двумя берегами тесно. Другое дело — море…
Вербовщик, то и дело подливая ему в бокал, пообещал кормчему несметные сокровища.
Заглянув в третий кувшин, который опустел так же быстро, как и два предыдущих, Шордан зажмурился, и перед его мысленным взором поплыли высокие башни городов, зазывно заблестели изумруды в перстнях и нанизанный на тонкие нити жемчуг.
Глубоко вздохнув, капитан удвоил предложенную ему сумму.
Вербовщик мгновенно согласился, и они ударили по рукам.,
Вот так и случилось, что «Верная Звезда» стояла в ту ночь у берега Таиса за много лиг от моря…
Капитан Шордан неожиданно проснулся. На соседней койке спал его помощник, который нещадно храпел и громко шлепал губами. В овальном окошке было темно. Шордан мгновенно сообразил, что разбудило его: выпитое накануне вино распирало его так, что, казалось, он вот-вот лопнет. Кормчий нехотя встал и, пошатываясь со сна, побрел на палубу.
Небо на востоке еще не посветлело, но по ка-ким-то едва уловимым признакам он понял: до рассвета осталось совсем немного. Он остановился у борта, зевнул и начал расстегивать штаны.
Таис медленно, с тихим плеском катил свои воды, а по самой середине реки тянулся странный след, как будто плыла крупная рыба. Свободной рукой Шордан протер глаза, но ничего не увидел.
Он закончил дело, за которым вышел на палубу, и собирался уже вернуться в каюту, но так и замер у борта с раскрытым ртом.
Над рекой прямо в воздухе вспыхнул факел и без всякой видимой опоры поплыл к его галере. Другой факел загорелся выше по течению, за ним еще один и еще…
— Что такое… — пробормотал Шордан. — Надо меньше пить.
Тут капитан увидел, как по реке скользнул призрачный корабль: в лунном свете отчетливо проступили очертания судна, летевшего к «Верной Звезде».
«Сейчас столкнемся», — подумал кормчий и не ошибся. Все случилось именно так. Он еще успел крикнуть:
— Куда правишь, демон косоглазый?!
В следующее мгновение палуба ушла у него из-под ног. Шордан упал, крепко ударившись о край борта, услышал какой-то хруст, но разобраться, что же раскололось, его голова или корпус, не успел.
Все потонуло во вспышке пламени.
— Иди на корабль, — приказал Халег.
Десятник навалился на правильное весло, и старая лоханка начала медленно отворачивать с середины реки и, набирая скорость, поплыла к берегу.
Вскоре темный силуэт вражеского судна выступил из ночи прямо по ходу. Они подошли так близко, что. Халег разглядел лицо стоявшего у борта моряка.
Тулиец высек искру и зажег факел. Это был сигнал.
— Все в лодку, быстро! — тихо приказал он, не поворачивая головы.
Наемники съехали по канату за корму. Последний перерезал канат. Халег остался один. Он стоял на корме, в одной руке держа факел, а другой опираясь о правильное весло. Он был невидимкой, призраком на призрачном корабле, несущем смерть. Лунные лучи пронзали его тело и палубу, не встречая преграды.
Оглянувшись, тулиец увидел пять плывущих над рекой огней…
Темный силуэт судна стремительно приближался. Моряк стоял у борта и таращился в ночь.
Халег ухмыльнулся:
— Поздно ты нас заметил, сучий выродок.
Он размахнулся и бросил факел в трюм своего корабля, прямиком в открытую бочку с маслом, и прыгнул в реку.
Он плыл под водой, покуда хватало дыхания. Вынырнув, Халег увидел, что у берега распустился огненный ярко-желтый цветок.
Вот лепесток пламени вытянулся, будто рука, коснулся парусов стоявшего рядом судна, и в то же мгновение они вспыхнули, точно папирус…
Рядом показался борт лодки. Наемник, сидевший в ней, протянул Халегу руку и помог забраться внутрь.
— Уходим, — приказал тулиец.
Один за другим вдоль берега расцвели еще четыре огненных цветка.
— Шерхад медлит, — заметил десятник.
И тут шестой корабль-призрак налетел на стоявшую у берега тупорылую баржу. Борт корабля треснул, точно скорлупа, огонь разлился по палубе.
В мечущемся свете пожара Халег увидел, что лодка с наемниками все еще крутится у кормы.
— Туранец что-то задумал, — показал на нее пальцем десятник.
— Безмозглые обезьяны, — презрительно скривился Халег. — Какой тут грабеж? Надо быстрее уносить ноги.
Словно услышав его, люди Шерхада развернули лодку, и она быстро поплыла на середину реки в спасительную темноту.