К этому времени камелийцы прорубили дверь в башню. Там было тесно, воины не могли как следует развернуться, и короткие кхешийские мечи то и дело находили свою цель. Но что-то сломалось в кхешийцах, они потеряли волю к победе, и потому проиграли схватку.
Захватив башню, камелийцы вернулись на стену, где по-прежнему шел бой, и ударили во фланг кхешийцам.
Воины Сатха не ожидали нападения, и это их погубило: камелийцы объединились с атакующими валузийцами, очистили стену и на плечах отступающего противника стремительно ворвались в следующую башню.
Тальмеш взглянул на город: над Тшепи, как остров в море, возвышалась цитадель. Там сейчас находился король Валузии, ожидавший свои войска. В вышине кружил гриф.
Пора было спускаться и возглавить отряды Камелии.
Внизу воины растащили баррикаду и открыли ворота. В проем устремились валуэийцы и грондар-ские лучники, двумя колоннами двигаясь к центру города и к южным воротам.
Камелийский отряд направился в гавань.
По дороге воинам то и дело преграждали путь баррикады, с крыш домов на них сбрасывали черепицу, но меткие стрелы грондарцев быстро разогнали всех, кто пытался сопротивляться.
У южных ворот собралось несколько тысяч кхешийцев, предупрежденных о приближающемся противнике. Они заняли круговую оборону, перекрыли несколько улочек наспех возведенными баррикадами и укрепились в ближайших к воротам домах.
Началась упорная битва, воины Сатха сражались за каждый дом. Валуэийцы не могли как следует развернуться на узких улочках, и, чтобы взять баррикады, приходилось выбивать противника из домов.
Обе стороны несли большие потери. Воины Сатха уступали выучкой и вооружением противнику, но они доблестно сражались, стараясь прихватить с собой в царство мертвых побольше врагов.
Но, видно, чем-то они прогневили своего злого бога, и Сатх отвернулся от них. Не успело солнце проделать и трети своего дневного пути, как южные ворота оказались в руках валузийцев, и после этого кхешийцы сдались.
На улицах, правда, то и дело вспыхивали мелкие стычки, но воины короля Кулла безжалостно добивали поверженного врага.
Город пал к ногам победителя, и только цитадель продолжала сопротивляться. Но перед главным входом в нее уже стоял семитысячный отряд валузийцев, и Брул, возглавлявший его, ждал лишь сигнала от короля, чтобы пойти на приступ.
Кулл стоял перед закрытой дверью сокровищницы храма Сатха с несколькими связками ключей, отобранными у жрецов.
Прежде чем открыть дверь, он попросил Усир-›еса осмотреть ее. Жрец долго стоял перед входом, делая пассы руками и что-то тихо бубня. Наконец он сказал, что дверь охраняет заклятье против попыток открыть замок с помощью магии. Других заклинаний он не обнаружил. Можно спокойно пользоваться ключами.
Атлант склонился над замком, тщательно изучая его. Он решил вспомнить молодость и попробовать открыть дверь подручными средствами, однако прошлые навыки оказались здесь бесполезными. Жрецы Сатха умели охранять свои сокровища от воров. «Тут и с хорошими отмычками пришлось бы повозиться», — подумал Кулл.
Король внимательно осмотрел связки ключей и выбрал из них пять наиболее, на его взгляд, подходящих. Он по очереди вставлял их в замочную скважину и пытался повернуть. Подошел третий.
— Посвети сюда, но в комнату не входи, — сказал атлант сопровождавшему их воину.
В свете факелов они увидели незабываемое зрелище: в обширной комнате, уставленной по стенам открытыми полками, всюду стояли золотые и серебряные вещи. Здесь были чаши, кувшины, статуэтки прекрасной работы. Отделанные великолепными драгоценными камнями, они искрились всеми цветами радуги.
В нишах на мягкой ткани лежали особо крупные камни, среди которых Кулл опытным взглядом выделил большой изумруд — изумительной чистоты и размером с голову ребенка. В углу штабелями лежали золотые слитки. В центре комнаты стояла золотая статуя Сатха, человека с головой кобры, украшенная огромными рубинами; венчала статую корона, выточенная из целого рубина. Повсюду — множество самых разных сундуков и сундучков.
Храм Сатха скопил несметные богатства за последние два десятилетия. Конечно, святилище существовало и задолго до того, как культ змееголового божества стал главенствующих с Кхешии, однако в прежние времена Сатх считался лишь одним из богов обширного пантеона, наравне с Усиром, своим братом, и другими.
Богатство пришло к служителям Змея лишь когда они разорили и разрушили все прочие храмы в стране, свозя в свои хранилища их несметные богатства.Грабежи и убийства, таков был источник благосостояния жрецов Сатха
Люди как завороженные стояли, не в силах отвести восхищенных взглядов от этого сияющего великолепия. Первым опомнился Кулл: на своем веку он видел такое не раз. Впрочем, его собственная сокровищница мало чем уступала этой.
Атлант внимательно осмотрел пол у себя под ногами, и ему не понравились несколько камней в самом центре прохода к статуе.
Поверхность брусчатки за много веков поистерлась, а эти камни выглядели гораздо более новыми. Кулл сразу понял: перед ним ловушка — значит, жрецы не очень полагались на свои замки.
— Принеси мне что-нибудь тяжелое, — приказал он второму воину.
Его слова вывели людей из оцепенения. Воин бросился выполнять приказание и скоро вернулся.
Король взял у него серебряное яйцо с тонкой гравировкой и кинул, целясь в подозрительную брусчатку. Едва оно коснулось пола, камни слегка подались вниз, и в то же мгновение сверху упала плита, которая запросто могла раздавить десяток человек сразу.
Вдруг, словно уловив неслышное предупреждение, варвар почувствовал опасность, не раздумывая, отпрыгнул от дверного проема и посмотрел в комнату: после падения плиты там появилось темное облачко. Кулл сразу догадался, что это такое: если вору повезет и плита не расплющит его, то уж черный-то лотос обязательно убьет. Кажется, жрецы все предусмотрели, кроме одного: чужак не бросился вперед.
Теперь и другие увидели облачко.
— Мой король, в комнату нельзя входить, пока пыль не осядет. С пыльцой черного лотоса шутки плохи, — обратился к Куллу Усирзес.
— Спасибо за предупреждение. — Кулл закрыл дверь и повернул ключ в замке.
На обратном пути король решил проверить посты. Ближайший находился здесь, в подвале. Двое воинов вытянулись перед ним.
— Ну, что тут у вас?
— Все тихо, мой король, но наверху, над нами, зашевелились рабы. Жрать хотят, наверное.
Кулл прислушался: сверху доносился какой-то шум.
— Хорошо, я разберусь. А вы примите нового арестанта.
Кулл передал им Нутхеса, и воины отвели его в загон к другим жрецам. Полураздетые, грязные, жрецы Сатха сидели в клетках, как простые рабы, Это было унизительно! У Нутхеса закипело в груди, он с трудом сдержал желание броситься на конвоиров, но вовремя опомнился, дав, однако, себе слово вырваться отсюда и отомстить валузийцам.
Король поднялся этажом выше и вошел в помещение, где содержались рабы. В нос ударил резкий запах немытых тел и испражнений. В грязных загонах ютились не менее пятисот людей. Прильнув к решеткам, они кричали, требуя их накормить.
Шум стоял невообразимый. Вдоль загонов ходили валузийцы и, не скупясь, раздавали удары кнутом.
— Если не прекратите орать, казню каждого второго, — громко сказал атлант.
Шум сразу смолк.
— Что тут происходит? — обратился Кулл к валузийцам.
— Сейчас время кормить их и вести на работы.
— Откуда ты знаешь?
— От того раба. Еще он рассказал, что здесь содержатся только чернокожие из Южных княжеств. Белых рабов отправляют в глубь страны — оттуда некуда бежать.
— Хорошо. Скажи им: работы сегодня не будет, пусть отдыхают. Еду принесут после, а если будут орать — останутся голодными.
Кулл покинул подвал и вздохнул полной грудью, прочищая легкие, а затем направился проверять воинов, охранявших выходы.