— Осторожно, — предупредил Рамдан, — не прикасайся к нему и не сотри пентаграмму, а то выпустишь его.
Помощник в ужасе попятился и остановился только на безопасном, как ему казалось, расстоянии. Наместник обошел вокруг Кулла и встал перед ним. Атлант открыл глаза.
Свет факела падал прямо на лицо золотого демона. От яркого света зрачки у Кулла сузились, и теперь на наместника глядели два глаза цвета серого орихалка. Он отшатнулся: таких глаз не бывает у кхешийцев. Орихалк сулил несчастье.
Если у наместника и оставались какие-то сомнения, то эти глаза развеяли их окончательно.
Кулл тоже успел разглядеть кхешийца, вернее, его одежду: шлем со страусовыми перьями, пластинчатые доспехи, защищающие торс, поножи, сандалии. На боку висел короткий меч, почти бесполезный в поединке, но очень опасный в тесноте битвы.
Наместник подозвал Усирзеса:
— Когда вы собираетесь выпустить его?
— Старший жрец сказал, чтобы мы с тобой решили сами.
— Этот демон боится дневного света?
— Нет. Ты хочешь выпустить его немедленно? -Да.
— Разумное решение. Медлить действительно нельзя. Варвары могут принести сюда Щит Хотата, и тогда наш демон лишится силы.
Наместник и Усирзес вместе составили план. Жрецы донесут демона до ворот. В это время наместник откроет ворота и поднимет решетку. На устремившихся вперед валузийцев жрецы выпустят демона и, когда тот окажется за воротами, спокойно закроют их.
— Наместник, есть еще одно дело, о котором мне поручено сообщить тебе.
— Слушаю.
— У нас скопилось много еды для священных крокодилов, и мы хотим накормить их сейчас.
— Но сейчас день! — воскликнул наместник. — Как на это посмотрит Великий Змей?
— Это решают жрецы.
— Хорошо, я тотчас предупрежу охрану стен, — склонил голову наместник.
В хорошем расположении духа он покинул храм Сатха.
Рамдан и Усирзес подошли к Куллу.
— Ты прекрасно сыграл свою роль, — улыбнулся Усирзес.
— Ты тоже, — ответил король и собрался встать.
Неожиданно вернулся помощник наместника.
Все затаили дыхание, а Кулл быстро присел. Но кхешиец не заметил ничего подозрительного. Он обратился к Усирзесу:
— Наместник сообщает, что у ворот стоит большой отряд варваров, и просит вас поторопиться.
— Иди и передай наместнику: мы готовы. Да пребудет с вами Великий Змей.
Кхешиец, поклонившись, вышел.
Глава десятая
Крадучись, Сатхамус вошел в потайную комнату храма. Это помещение ничем не отличалось от такой же комнаты в храме Сатха в Тшепи. Стены были испещрены текстами заклинаний, в нише на подставке лежал камень богини Нут, освещая комнату мерцающим светом. Перед ним сидел жрец с закрытыми глазами. Другой служитель примостился рядом, готовый в любой миг сменить товарища. Взглянув на них, Сатхамус сразу понял: они очень устали.
— Что у вас случилось? — спросил Сатхамус.
— О великий, в назначенное время храм Сатха п Тшепи не ответил. Нам еще не удалось установить связь, хотя мы уже давно пытаемся это сделать, — тихо сказал жрец.
— Должны быть какие-то очень веские причины для этого. Не думаю, что вы или они что-нибудь напутали в заклинании. Хорошо, выведи наблюдателя из транса и оба ступайте отдыхать. Я распорядился прислать вам смену.
Жрец склонился к своему товарищу и зашептал слова заклинания. Через некоторое время сидящий пришел в себя. Он так устал, что не сразу узнал Сатхамуса. Только присмотревшись, жрец понял, кто перед ним, встал и поклонился верховному жрецу.
— О великий, храм Сатха не отвечает, — сказал он.
— Я уже понял. Что ж, вы свою работу выполнили, теперь отдыхайте. Ключи оставьте мне, я подожду вашу смену. Да, чуть не забыл, принесите мне еще пяток куриц — я гляжу, вы уже всех перерезали. Ступайте, да пребудет с вами Великий Змей.
Оставшись один, Сатхамус задумался, почему молчит Тшепи.
Просто забыть об этом они не могли — он сразу отбросил такую возможность. У ворот города стоял враг.
Значит, в потайной комнате постоянно оставались наблюдатели, которые сразу обратили бы внимание на пульсирующий кристалл.
Нельзя было считать причиной молчания и неподготовленность наблюдателя в Тшепи: в потайную комнату допускали только хорошо обученных жрецов.
Оставались только три причины: или в комнате никого не было, или как-то повредили камень богини Нут, или его просто украли. Второе было маловероятно: с кристаллом обращались очень осторожно. Кража тоже отпадала: камень берегли как зеницу ока.
Тогда комната пуста? Но почему? Или враг вырезал всех защитников храма, или верховный жрец затеял сложный ритуал, на котором должны присутствовать все старшие жрецы.
Вряд ли валузийцы пошли на ночной штурм. Кулл не повел бы ночью уставших воинов форсировать широкую реку и штурмовать хорошо укрепленный город.
А может, и повел? «Нет, это невозможно, — подумал Сатхамус, — о ночном штурме нас известили бы в первую очередь.» Но и ритуалов, для которых нужны все жрецы, он не знал.
Из задумчивости его вывела новая смена наблюдателей. Они принесли с собой клетку с пятью птицами. Вошедшие поклонились, приветствуя Сат-хамуса.
— О великий, мы готовы приступить к своим обязанностям, — сказал старший.
— Подождите снаружи, сейчас я сам попробую вызвать Тшепи. Ваша помощь мне не нужна.
В это время в комнату вошел Амензес — самый молодой маг Черного Логова.
— Приветствую тебя, Сатхамус.
— Приветствую тебя, Амензес, — ответил верховный жрец.
— Мне передали, что пропала связь с Тшепи и ты просишь меня прийти.
— Поразмыслив об этом странном молчании, я пришел к выводу, что, скорее всего, в комнате никого нет.
— Тогда ты, наверное, уже понял, что там случилось? — спросил Амензес.
— Нет. Я хочу кое-что попробовать, и мне нужна твоя помощь. Мой план прост: мы объединим наши усилия и попытаемся через кристалл подчинить кого-нибудь… лучше, конечно, младшего жреца или служку, можно и крысу, на худой конец — раба. Но придется действовать на расстоянии, и моих сил может не хватить. Ты согласен помочь?
Амензес на мгновение задумался. В простом, казалось бы, предложении таилась большая опасность — быть полностью подчиненным верховному жрецу.
Во время совместных действий тот легко может это сделать. У юного мага даже возникло подозрение, а не ловушка ли это?
Но факты говорили обратное: усталый вид жрецов, встреченных им по пути сюда, и горка куриных трупиков в углу — все это подтверждало слова верховного жреца.
Конечно, молчание города можно использовать как предлог, но, сравнив свои силы с силами Сат-хамуса, он понял: верховному служителю Сатха это ни к чему.
Амензес — самый молодой из магов Черного Логова и поэтому, как это ни прискорбно, самый слабый.
Серьезным соперником он станет, если выживет, лет через сто. А это большой срок даже для Тха-Таурага. Так что не стоит ожидать подвоха со стороны Сатхамуса.
— Да, — наконец ответил Амензес.
Без лишних слов они стали готовится к церемонии: зарезали двух куриц — в честь богини Нут и бога Инпу, их кровью обагрили небольшой алтарь перед кристаллом, и Амензес начал нараспев читать заклинания.
Сатхамус расслабился и, очистив разум от всех посторонних мыслей, под действием заклинания стал погружаться в транс. Мозг отключил зрение, комната потускнела и уплыла в сторону.
Наступила полная темнота.
Сатхамус подсознательно повторял вместе с магом слова древнего текста. Среди темноты возникла яркая точка, которая постепенно увеличивалась.
Когда последнее слово было произнесено, точка превратилась в небольшое солнце, затопившие светом сознание жреца.
Свет был настолько ярким, что это одновременно удивило и восхитило жреца: обычно при вызове свет был тусклым и солнце поменьше. Сатхамус знал, что это солнце — кристалл в Тшепи.
Верховный жрец вспомнил о маге и решил поискать его.
Он мысленно ощупал пространство вокруг, обнаружил сознание мага рядом со своим и понял, почему маги Черного Логова никогда не объединяют своих усилий, ведь так легко поглотить и растворить в себе сознание мага, подчинить его своей воле.