Огонь разгорался все сильнее. Суда вспыхивали одно за другим, как солома. Просмоленные борта, сухое дерево, промасленный такелаж — неистовому пламени было чем поживиться. Зарево пожара осветило берег.
Халег видел, как между огнями снуют фигурки матросов, которые пытаются сбить пламя. На берег выбежали первые воины. Видя, что кхешийцы не нападают, они принялись тушить корабли.
Достигнув середины реки, тулиец приказал сушить весла.
Теперь их надежно скрывала ночная тьма, а валузийцев, пытавшихся высмотреть противника, слепил пожар. Сейчас воины Кулла были легкой добычей, и Халег пожалел, что не привел с собой сотню стрелков. Но что поделаешь? Всего предугадать нельзя.
Полюбовавшись немного огнем, он отдал приказ возвращаться.
С ними поравнялась лодка Шерхада. Туранец радостно улыбался и размахивал руками.
— Халег, ты видел, как пылает? Как пылает! Эту ночь валузийцы запомнят надолго.
Они уже поднялись локтей на двести по реке.
— Халег, скажи этим кхешийцам, пусть накинут. Такое дело сделали!
Но тут Шерхад вскрикнул и полетел за борт. Лодка перевернулась. Не прошло и трех ударов сердца, как в борт лодки Халега воткнулась стрела, и тулиец понял: лодки вышли из-под прикрытия пожара, и громкие слова туранца привлекли внимание валузийских стрелков.
Халег подобрал со дна лодки щит и, прикрывшись им, смотрел, как двое спасшихся наемников плывут к нему. Гнев волной подступили к горлу.
Первый воин догнал лодку и схватился за борт. Не говоря ни слова, тулиец ударил его кинжалом в глаз. Лицо наемника залила черная кровь, рот судорожно распахнулся в беззвучном крике… Халег выдернул кинжал из глазницы и пнул труп ногой. Покойник, покачиваясь, поплыл прочь, а тулиец, выплеснув свой гнев, успокоился.
Другому наемнику в шею попала стрела.
Больше по лодке не стреляли.
Чернокожий паренек с кольцом в носу бросил весло. Его губы дрожали.
— Ты лучше греби, — велел ему десятник.
Но юноша его не слушал.
— Зачем ты его убил? — спросил он Халега. — В лодке хватило бы места всем…
Халег резко подался вперед и с размаху ударил паренька кулаком по лицу. Тот вывалился за борт.
— Хочешь за ним? — повернулся тулиец ко второму гребцу.
Тот промолчал и лишь помотал головой.
— Тогда не пялься на меня. Десятник, возьми второе весло.
Свежий ветер гнал огонь от корабля к кораблю. Зарево пожара было видно издалека.
— К оружию! По коням! — крикнул Кулл. — Келкор, Тальмеш, быстро проверьте пристань! За мной!
Король во главе конницы быстро приближался к месту, где разыгралась битва. Валузийских воинов было явно больше, и они уже остановили кхешийцев, которым теперь грозило полное окружение. Воины Сатха повернули назад и начали быстро уходить.
Кулл подъехал к Кандию. Командир конницы снаряжал в погоню большой отряд, насчитывавший три тысячи копий. Для вновь прибывших объявили отбой. Когда отряд тронулся, Кандий повернулся к Куллу:
— Какая-то бестолковая атака. Кхешийцев заметили еще на болоте. Они сходу смяли наш конный разъезд, а когда вышли к лагерю, там их уже ждали.
Но вместо того чтобы повернуть назад, они попытались пробиться. Потеряли, наверное, сотню. Схватка была короткой. Я не стал преследовать противника. В темноте за ними носиться — можно своих порубить. Но погоню все-таки снарядил. Пусть прочешет все вокруг.
Кандий развернул коня, и оба всадника рысью направились к лагерю.
Воины, узнав короля, расступились. В красноватом свете луны Кулл увидел множество изрубленных тел. Они лежали среди деревьев, точно кучи тряпья. Тускло блестела кровь. Лошадь с распоротым брюхом судорожно била копытом.
Ни слова не говоря, оба поехали дальше. Алые Стражи неслышно сопровождали их.
— Не понимаю, на что они рассчитывали? — пробормотал Кулл.
— Если только это не обманный удар, — заметил Кандий. — Вряд ли просто послали людей на смерть, чтобы проверить, как мы защищены.
— Правильно! — воскликнул Кулл. — Пока мы бросили всю конницу против них, они жгут наши корабли!
Они пришпорили лошадей.
— Мой король, — вспомнил вдруг Кандий, — а знаешь, кого я видел на поле брани?
— Ну?
— Этой нелепой вылазкой командовал наш старый знакомый. Нос у него сплющен, точно лопатка, и через все лицо тянутся два шрама…
— Измал? — поморщился Кулл. — Выходит, не сдох тогда, а жаль…
Тем временем они миновали заставу, на ходу крикнув пароль.
Кулл направил коня к Таису, и, когда выехал на берег, пожар уже начал немного отступать. Воины, столкнув горящие суда к середине реки, сумели остановить огонь.
— Наверное, треть кораблей сгорела, — нахмурился Кулл.
К ним подошел Келкор:
— Мой король, кхешийцы использовали шесть старых лоханок. Тут один кормчий уверяет, что они были невидимы.
— Чушь собачья! Магию наши чародеи сразу бы почуяли. Перепились, наверное, бродяги — вот и проворонили. Позови Рамдана и этого кормчего.
В это время воины и матросы вытолкали последний горящий корабль и потушили остальные суда. К ним подплывали на лодках и затапливали их, прорубая борта. Корабли, груженые добычей, быстро шли на дно, вода заливала пожар. Завтра их попытаются поднять и починить.
К военачальникам одновременно подошли Рамдан и кормчий. Кулл посмотрел на моряка: лицо его было сильно обожжено, руки покрывали крупные волдыри, одежда превратилась в обгоревшие лохмотья. Теперь в нем никто не признал бы весельчака Шордана.
— Кто ты? — спросил атлант.
— Мой король, я капитан галеры «Верная Звезда» — Шордан.
— Что ты видел, капитан Шордан, когда начался пожар?
— Я стоял на палубе моей старушки, справлял, извини, малую нужду. В это время, ты не поверишь, прямо в воздухе зажегся факел. И как попрет на меня! Только этот факел горел не просто так — его держал прозрачный человек, который стоял на прозрачном корабле. Мой король, я правду говорю! Сквозь него были видны звезды.
— Я тебе верю, продолжай.
— А тут продолжать нечего. Раздался удар, я треснулся рылом о борт. Очнулся на берегу. Потом мне рассказали, что мой крик переполошил матросов, они меня с горящей палубы и вынесли. Но, мой король, я помню: чем дольше я всматривался в этот корабль, тем отчетливей он становился. Вот вроде и все.
— Хорошо, капитан, иди. Я верю, ты не обманул нас. О будущем не беспокойся. Все, кто потерял этой ночью корабли, получат деньги на покупку или постройку новых.
— Слава королю Куллу! — крикнул Шордан.
Капитан ушел, и Кулл обратился к Рамдану:
— А ты что скажешь, жрец? Со слов моряка выходит, что твои олухи проморгали магию.
Все взгляды устремились на Рамдана.
— Мой король, ты, как всегда, прав. Но, насколько я понимаю, здесь не было магии. Кхешийцы использовали иной трюк. Жрецы Сатха дали воинам лунную пыль. В этом, конечно, есть доля волшебства, но распознать его издалека невозможно. Мы виноваты, но не суди нас слишком строго: каждый может ошибиться.
— Да, Рамдан, вы виноваты. Поэтому примерно накажи мага, который сегодня дежурил. А тебя тоже я накажу: заплачу меньше на триста монет.
— Как будет угодно королю, — покорно склонился Рамдан, понимая, что легко отделался.
— Мы тоже хороши! Клюнули на ложную приманку. Я забыл, что ночная атака не бывает сильной. Да, есть известия от конного отряда? Кто им командует?
— Энкеши, мой король, — ответил Кандий.
— Надеюсь, он не увлечется погоней?
— Мой король, мне сообщили, что прибыл гонец от Энкеши, — доложил Брул. — Он сообщает, что кхешийцы направились к Туиту. Они нашли следы отряда, который сделал ночную вылазку. Погоню прекратили: противник ушел далеко.
— Много ушло? — поинтересовался Кулл.
— Чуть больше сотни, — ответил Брул.
— Хорошо, передай Энкеши — пусть возвращается в лагерь. Всем отбой. Брул, удвой посты, чтоб муха не пролетела. Головой ответишь, — приказал король.
Он повернул коня и поехал шагом вокруг лагеря, за ним потянулись Черные Драконы. Из темноты доносились приглушенный говор, топот копыт и лошадиное ржание. Лагерь быстро затихал. О ночном происшествии напоминали только запах гари да торчавшие из воды обугленные мачты затопленных галер.