— А кто ты такой, чтобы говорить с Сенахтом?
— Мое имя — Брул.
— Мой король предлагает разрешить все просто и благородно, — говорил Брул. — Поединок.
— Что? — удивился Халег.
Они сидели в просторном шатре. Сенахт — в кресле с высокой спинкой, Сатхамус и Халег — на резных скамьях по обе стороны от кресла, Брул — на скамье напротив них.
У самого входа в шатер, за спиной посланца Кулла, неподвижно, как каменные изваяния, застыли рослые телохранители правителя Кхешии.
Лицо Сатхамуса оставалось бесстрастным, а вот у Халега и Сенахта загорелись глаза. Брул не сомневался: им это понравилось, они оба хотели бы скрестить с атлантом мечи.
— Поединок, — медленно повторил он. — Кулл, король Валузии, сам выйдет на поле против бойца, которого вы назовете. На мечах. Посреди поля за городом, на виду у обеих армий. Никакой магии.
В шатре снова повисла тишина.
— Достаточно уже пролито крови, — негромко заговорил Сатхамус. — Поединок поможет сохранить жизни тысячам людей. Это мудрое решение. Но скажи, что мы должны сделать, если боги даруют победу варвару?
— Вы отпустите пленных и просто дадите нам уйти, — пояснил Брул. — Кулл покинет Кхешию, но вся добыча останется за ним.
— А если варвар будет повержен, надо полагать, вы вернете добычу и уйдете без нее? — спросил Сатхамус.
— Верно, — кивнул посланник.
— Выходит, Кхешия получит лишь то, что Кулл украл у нее, — нахмурился жрец. — Если я ошибаюсь, поправь меня.
— Война нанесла моей стране серьезный ущерб, — продолжил Сатхамус. — А моему народу причинила много горя.
— Я понимаю. Но не забывай, что на другой чаше весов — жизнь Кулла. Кстати, самого опасного врага Черного Логова… Если он погибнет, боевой дух армии будет сломлен, ценности вернутся в сокровищницы, и, главное, валузийская империя не будет более угрожать Кхешии…
— Мы все обсудим, — сказал Сенахт, — и сообщим о своем решении.
Брул встал, поклонился и вышел…
Довольно скоро Сенахт дал ответ. Кхешийская сторона приняла вызов. Драться будет Халег.
— Ты веришь, что женщины обладают особым внутренним голосом, более чутким, чем мужчины? — спросила Иссария.
Кулл улыбнулся, но не ответил.
— Ты думаешь, это все глупости, — продолжала она. — Но женщина чувствует, когда случится беда.
Затянув ремешки на поножах, Кулл присел, чтобы размять ноги, потом сделал знак оруженосцу, и юноша подал ему кирасу.
— Ты думаешь, Халег убьет меня?
— Не знаю… — ответила Иссария. — Я чувствую только, что мы вот-вот расстанемся.
— Вот это верно. Я ухожу на поединок, — кивнул атлант.
— Ты ничего не понял.
Король улыбнулся и, нагнувшись, поцеловал Иссарию в лоб.
— Я верю в женское чутье, — задумчиво проговорил Рамдан. — И все же поединок будет честным. Только Халег и Кулл. Воины обеих армий останутся на расстоянии двух полетов стрелы. А кхешийские маги не посмеют вмешаться. Конечно, Халег может оказаться опасным противником…
— Тут не о чем говорить, — оборвал мага Кулл, — По сравнению со мной он еще сосунок.
— Когда ты ушел по подземному ходу в Тшепи, когда переправился с горсткой воинов через Таис, мне было страшно, — снова заговорила о своем Иссария. — Я боялась, тебя убьют. Но то, что я чувствую сейчас, совсем другое.
— Ты хочешь, чтобы я отказался от поединка? — с трудом скрывая раздражение, спросил Кулл. — Тогда все эти люди погибнут. Все. Понимаешь? У меня нет выбора. Чтобы уйти из Кхешии, я должен убить Халега.
— Прости, — вздохнула Иссария. — Я знаю, ты все правильно решил, но ничего не могу с собой поделать. Обещай мне хотя бы одно: будь осторожен.
Женщина быстро вышла из зала. В глазах ее стояли слезы.
— Проклятье! — пробормотал Кулл и прошелся по залу, проверяя, хорошо ли сидят доспехи, — Шлем! — приказал он оруженосцу.
И ему тотчас подали шлем, золоченый с белым плюмажем из страусовых перьев.
Глава двадцать первая
Наступил полдень. Халег в сопровождении наблюдателей доехал до места поединка, спешился, бросил оруженосцу поводья и зашагал по полю. Все почтительно расступались перед ним. Маги давали бойцу последние наставления… хотя тот, судя по его воинственному виду, не слишком-то в них нуждался.
— От нас помощи не жди, — напомнил Сатхамус. — Если я наложу на тебя или на твой меч заклятие, Рамдан сразу почувствует.
— Не беспокойся за меня. Кулл уже немолод, — бросил Халег. — Он быстро выдохнется.
Измал согласно кивнул.
— Не слишком ли ты самоуверен? — нахмурился Сатхамус.
Халег остановился и, зло ухмыльнувшись, пристально взглянул на верховного жреца:
— Я вырежу из его груди сердце и съем. И тогда, клянусь Великим Змеем, разобью его империю и создам свою.
Он резко повернулся и зашагал к назначенному месту поединка.
— Хотел бы я знать, почему он так уверен в победе… — пробормотал Сатхамус.
— На поясе у Халега кошель из черной кожи, — пояснил Измал. — В нем соль и молотый перец.
— Ну и что? — удивился Сатхамус.
— Если Халег поймет, что Кулл сильнее, он ослепит варвара и зарежет, как скотину, — объяснил тысячник. — Он уже проделывал это не раз.
Сатхамус кивнул и поинтересовался:
— И никто этого не замечал?
— Нет.
Солнце застыло высоко в небе. Вытоптанная трава пожелтела. Отряды валузийских и кхешийских воинов замерли, не сводя глаз с Халега и Кулла.
Они шли к месту поединка не спеша. Под отвесными полуденными лучами доспехи атланта горели, точно жидкое золото, а кольчуга и шлем тулийца сверкали холодной сталью. Оба несли мечи на плече.
За десять шагов друг от друга они оба остановились.
Халег как-то по-птичьи наклонил голову, разглядывая валузийского короля.
— Чего пялишься? — спросил Кулл.
— Никогда еще не дрался со стариком… — насмешливо ответил Халег, хотя атлант был не так уж намного старше его. Он сделал два шага к противнику, а затем спросил: — Ты зачем пришел в Кхешию? Околел бы спокойно в своем дворце. А теперь умрешь, как собака, в чужой земле.
Он засмеялся, взглянул Куллу в глаза и тут же понял, что как бы ни старался, не сможет разозлить короля. Холодные серые глаза недруга смотрели на него спокойно и немного насмешливо.
Халег опустил забрало.
— Знаешь, во сне я много раз убивал тебя, — сказал он. — Теперь я сделаю это наяву.
Он резко оглянулся, чтобы отвлечь противника, и мгновением позже полоснул воздух клинком. Валузийский король выставил оружие перед собой. Мечи скрестились, выбив сноп ярких искр. Неприятели осыпали друг друга ударами, но оба были опытными бойцами, ни один не получил ни царапины, пока вдруг валузиец не оказался совсем близко от тулийца. Так близко, что Халег понял: он не успеет отразить удар.
На конце рукоятки двуручного меча атланта был стальной шип, и Кулл ткнул им противника. Острие разорвало стальную кольчугу, а Халег едва устоял на ногах. Он услышал хруст и сообразил: клинок врага сломал ему ребро.
Резкая боль на пару ударов сердца ослепила его, но тулиец все же смог отпрыгнуть назад.
Кулл приготовился к нападению.
— Старая облезлая обезьяна! — крикнул Халег.
Он сходил с ума от обиды и ярости, но понимал, что погибнет, если не успокоится, и заставил себя не думать о боли.
Меч Кулла со свистом рассек воздух и ударил по выставленному клинку Халега. Атлант вложил в удар всю силу, и тулиец не смог удержать оружие, однако успел увернуться, и лезвие прошло в пальце от него. В следующее мгновение Халег ударил Кулла в бок, но тот, отразив выпад, сумел защититься.
Противники разошлись всего на один миг и сразу же одновременно бросились вперед.
Они сходились и расходились, мечи описывали сверкающие дуги, пыль, смешанная с потом, ела глаза и оседала на доспехах толстым слоем.
Скоро обоим стало ясно, что они владеют оружием на равных. Правда, Халег был моложе, но валузийский король, казалось, вовсе не чувствовал усталости.